Скороходова Т.Н.

Судьбы Меч

–  Ты к чему это?
– насторожилась я.

–  Благодарю за доброту твою. Мы тут много чего слышим. Когда увидишь, тогда поймешь, к чему.

–  Мы?

–  Я тут не первая… - вздохнула Ассия, закусив нежно-розовую губку. Опять сверкнули слезы.

–  Не, ты чего разнюнилась-то? Я тут работаю, а вона слезы льет! И так воды не напасесси! Сопля зеленая! Развела мокроту, смотреть тошно!
– завопил новорожденный друг ольховицы, вернее, родственник. А родственников не выбирают. Работничек из зверушки еще тот. Садовые работы, можно сказать, кипели. Дух

намертво вцепился в облюбованную ветку, устроившись поудобнее, и, судя по всему, в ближайшее столетие даже шевелиться не собирался. Настоящий ленивец. Правда, таких зверей в природе нет. К счастью. Я живо представила себе выводок зловредных круглоухих, матерящихся на весь лес, и невольно улыбнулась.

–  Ну и не смотри, мышь перекормленная!
– ожила Ассия. Слезы вмиг высохли, глаза блеснули искорками смеха, легкая улыбка осветила лицо.

Я, хмыкнув, направилась в башню, слушая незатейливую перебранку сладкой парочки. Дух будет собирать всю грязь на себя, оберегая древесную, но характер зверушки от этого вряд ли улучшится. Впрочем, скоро ольховица достаточно окрепнет, и сможет самолично повыдирать шерсть у пушистой язвы, если будет чересчур дебоширить. Ну, что выросло, то выросло. Вспомнив вопросы, так и оставшиеся без ответов, я ускорила шаг.

Едва не прихлопнув створкой караулящего меня за дверью Коллозия, взлетела по уже знакомой винтовой лестнице. Север, ворвавшись следом, вторично приложил толстяка дубовой створкой. Вдогонку нам донеслись пожелания долгой жизни и здоровья родне.

Дверь распахнулась, и я, оторопев, уставилась на Вейра с Ольгой. Вампирша сидела в кресле, невозмутимо читая книгу вверх ногами. Колдун стоял у стола, наливая вино в кубок.

Подойдя к столу, взяла персик и уселась на стул, обшитый кожей неизвестного мне зверя. Подняв бровь, внимательно и не торопясь оглядела беспорядок в колдунской одежке и синяк на его шее.

–  Ну?
– прожевав кусочек фрукта, спросила я.

Ольга закрыла книгу и посмотрела на меня.

–  Что, ну? Вопросы замучили? А надо ли тебе все знать?

–  А то!

Вампирша потерла бровь, нахмурилась, пробарабанив дробь пальцами по подлокотнику кресла, и зыркнула исподлобья:

–  Что касается убийства верховного жреца. Постирий использовал свой артефакт, а на следствии предъявил серифолит нашего князя.

–  А какого черта главный вампир вообще дал ему свой камень?

–  Потому что, - отрезала Ольга. И, смягчившись, добавила:

–  Он никому не отказывает в помощи за огромные деньги. Как ты думаешь, откуда у меня долговые расписки? Верховные колдуны - люди не бедные, но такая услуга стоит очень дорого.

–  Ничего не понимаю. Можно же отследить по ауре, чей это и кто держал в руках… - мотнула я головой.

Она презрительно фыркнула:

–  Невелика беда. У нас свои секреты.

–  Все равно… - растерялась я.
– Почему аура Постирия была и на камне колдуна, который был у вас, и на камне князя? А цвет, какой бывает только после убийства, получается, был на серифолите древнего…

–  Естественно, она была, - ухмыльнулась

Ольга.
– Он использовал свой, а предъявил наш. Мы стерли ауру князя на нашем камне, затем советник целенаправленно оставил свои следы на артефакте Сола. После того, как следствие было окончено, князь вернул серифолит-убийцу хозяину и получил деньги.

–  И?

–  И мы снова поменяли их местами, задержав Постирия на балу. Никаких ядов, все естественно и натурально, - она мило улыбнулась. От этой улыбки меня пробрал легкий озноб.
– Теперь у князя серифолит с аурой Постирия и цветом убийства, а у советника камень князя вампиров, но опять же, с его собственной аурой. Жаль, улика не долговечна. Но пока она у нас, и камень прямо указывает на виновника. Вернее, у меня.

–  А почему у тебя?

–  А почему отец должен отказать любимой дочери в скромной просьбе?

Ежики мои… Дочь самого Князя Древних. Хотя, в нашей беде это могло быть огромным подспорьем. При виде высокородных я не теряла сознания от почтения и благоговения. Задница аристократа, коих мне доводилось лечить, ничем не отличалась от задницы разбойника или торговца.

–  А если ваша афера выплывет наружу? Вам тоже мало не покажется!

–  Не выплывет. И на жрецов управа найдется, так что вряд ли кто захочет ворошить осиное гнездо.

Естественно, чего я глупые вопросы задаю… Если им сама королева расписки пишет, то, наверное, и опасаться августейшего гнева не следует. Самым секретным секретом Славнополья являлся секрет, что его величество Велемир III томится под изящным каблучком супруги. Я обдумала Ольгин ответ, задумчиво откусила кисло-сладкий кусочек персика, и продолжила допрос:

–  А что у вас с ученичеством твориться? Как вы умудряетесь не сожрать друг друга?
– я уставилась на Вейра.

–  Много будешь знать, долго жить прикажешь, - процедил он, блеснув странными светлыми глазами.

–  Напугал! И так одной ногой в могиле!

Он отвернулся и принялся разглядывать гобелен, на котором был запечатлен колдун и красный дракон. Дракон мертвый, колдун живой, гордый и целый. Не погрызенный, не надкусанный, и даже не обожженный, в нарядной алой мантии, как на прием к королю.

Я, так и не дождавшись ответа, обернулась к Ольге:

–  Если мы собираемся ехать вместе, у нас не должно быть никаких секретов друг от друга! Может, вы так и привыкли, а я - нет!

Ольга и Вейр переглянулись. Эти двое без слов понимали друг друга.

–  Хорошо, расскажу я, - вампирша поднялась и закружила по комнате, ероша белоснежные волосы.

–  Отбор идет среди тех мальчишек, которые обладают достаточной силой. Но учитель, естественно, старается подбирать ученика слабее, чем он сам. Но, так как позволить себе взять заведомо слабого он не может, существуют определенные правила для выбора учеников, то случаются накладки. Как с Вейром. Далее, по окончании обучения - или он, или его. Старший, если победит, получает силу и дополнительные годы жизни. Если победит ученик, он получает место в круге. Но силу учителя - нет.