Скорпион его Величества

Сухинин Владимир Александрович

Девушка не выдержала и из ее глаз потекли слезы. Всхлипывая, она стала говорить дальше.

– А по ночам нас, девушек и женщин, тащат наверх воины из охраны и матросня. Не трогают только девственниц. Но их тут нет.

Вирона кивнула, показав, что поняла.

– А кормят, когда?
– Она обрела относительный покой, и у нее забрезжили наметки плана.

– Два раза в день утром и вечером спускают корзину хлеба и бочонок с водой. Но еды можно не получить если не успеешь схватить. Вон те мужики все забирают себе, - показала она

на тех, что сидели под открытым люком.

Сквозь открытый люк сверху пробивался квадрат света и около него сидело несколько мужчин. Там свежий воздух поняла девушка.

– Хочешь получить свою пайку удовлетвори кого-нибудь из них. Скоты! Она заплакала. Вирона не стала ее успокаивать, только поинтересовалась, а сейчас какое время суток?

– Наверное полдень, - неуверенно ответила девушка. Затем по-детски доверчиво посмотрела на Вирону.
– Я Лиза, - представилась она.

– Не плачь, Лиза, теперь ты не одна. Ты знаешь, сколько нам плыть до острова?

– Дней пять шесть, смотря как ветер будет дуть, так говорила команда корабля.

– А сколько мы плывем?
– Вирона все отчетливее представляла, что нужно делать.

– Три дня, как покинули порт. Ты правда умеешь за себя постоять?
– девушка с надеждой посмотрела на Вирону.

– Правда, - улыбнулась та.

До вечера ничего не происходило Лиза рассказывала о своей жизни. О том, что она жила с отцом и мачехой. Жили не бедно. Лиза даже могла учиться на экономку. Многие богатые люди брали в дом экономку, Она выполняла и роль управляющей за прислугой, и вела домашнее хозяйство. Ее отец был рыбак и имел свой баркас. Но недавно их постигло горе. Его смыла волна, как сказала мачеха и он утонул.

Вскоре мачеха привела в их дом молодого парня. Тот стал заглядываться на Лизу и делать ей разные гадкие, как выразилась девушка предложения. Мачеха это заметила и обозленная, просто заманила ее к работорговцу и там продала.

«Одна из многих человеческих трагедий несправедливого мира», - с ненавистью подумала Вирона. Этот мир ей претил, она готова была убежать на самую захудалую космическую станцию неоварваров, лишь бы быть подальше от этого дикого и, как ей казалось, самого худшего из миров. Вирона не принимала этот мир, а он ей мстил за отвержение. Она облизнула пересохшие губы, очень хотелось пить, но воды не было. Она ушла в медитацию.

Четверо сидящих у люка зашевелились и сверху скинув лестницу, спустились двое с бочонком в руках. Обитатели трюма стали со всех сторон подбираться к воде. Следом появилась корзина с хлебом и толпа пленников, словно обезумевшая, отталкивая друг друга бросилась к ней. Четверо тех, кто занял лучшее место в трюме, стали бить их ногами и пытаться отогнать от корзины. Но все равно то одна, то другая рука хватала хлеб и спешила скрыться в свой угол.

Вирона подошла тоже. В корзине оставалось еще несколько десятков лепешек. Тем, кому не досталось хлеба жалобно поскуливали и со страхом смотрели на четверых.

Вирона

ждать не стала. Пусть руки у нее были зажаты в колодке, но ноги были свободны. Она неожиданно ударила ближайшего с силой между ног. Второму, который сидел у корзины, она, подняв руки, обрушила колодку на голову. В свою атаку она вложила всю свою ненависть, которую накопила.

Вирона хотела убивать, крушить растереть в труху все и всех, что принадлежало этой планете.

Двое остальных опешили и замерли. Пользуясь этим Вирона резко крутанулась и выбросила руки вперед так, что колодки со всего маха врезались третьему в лицо. Удар был такой сильный, что он отлетел сбитый с ног на несколько метров и затих.

Последний четвертый опомнился и с воплем, - убью тварь!
– бросился на нее.

Но со всего маха напоролся на ногу, своевременно выставленную Вироной. Охнул и согнулся в три погибели. Удар сверху колодкой поставил точку в сражении. Вирона оскалилась, как волчица, защищающая щенят, пригнулась выставив связанные руки оглядела всех в трюме. Постепенно кровавая пелена, застилающая ее взор, стала сходить. Ей нужны были союзники, те, кто ей помогут реализовать ее план спасения. Здесь, на корабле претворить его в жизнь было не сравнимо легче, чем по прибытию на остров. Медлить было нельзя.

– Хлеб делим поровну, воду тоже!
– прохрипела она.
– И так будет всегда! Кто решит по-другому, будет убит.
– Она стояла над корзиной с хлебом, и никто ей не посмел возразить. То, как она быстро и жестоко расправилась с четверкой лидеров, поразило всех.

Вирона поделила хлеб, не забыла и избитых, кинула им по лепешке. Напилась теплой несвежей воды и ушла в свой угол.

Когда стемнело, снова скинули лестницу и по ней спустилось двое матросов. Они стали обходить женщин и девушек светя фонарем. Подошли к Лизе и один приказал.

– Пошли, сегодня твоя очередь.

Та замахала головой и, тихо шепча, непрестанно повторяла:

– Не надо! Прошу вас, не надо!

Но ее грубо схватили за волосы и потащили.

– Стойте!
– крикнула Вирона, - зачем вам эта малявка? С ней будет одна морока. Я пойду с вами.

Матросы остановились и посветили ей в лицо.

– А что, Харламп, она права. Эта девка действительно лучше.

Они отпустили Лизу и, зубоскаля втроем, пошли на верх.

– Парни, вы такие крепкие и сильные, - смеялась Вирона, - наверное, и в постели жеребцы?

– Посмотришь, крошка!
– засмеялись они. Им нравилась разухабистая и доступная красавица.

– Харламп, я первый, а ты на вахте побудь, - произнес один из матросов и потащил девушку на корму, где были сложены ящики и канаты.

– Подожди, мой жеребец, - прошептала ему на ухо Вирона.
– Сними колодки, и я покажу тебе, как умет любить настоящая женщина.

Матрос без возражений достал из пояса колюч и открыл колодки. Даже в темноте было видно, как горели вожделением его глаза.