Скорпион его Величества
Шрифт:
Марцел бросился в ноги князю и, плача, обхватил их.
– Не беспокойся обо мне, - прошептал он, плача, - я все выполню.
– Перед уходом позови ко мне Виза-ила.
Через час Марцел был уже далеко и, когда ослепительнейшая вспышка осветила верхушку Серебренного пика, он даже не оглянулся. Марцел умер вместе с князем. А дорогу продолжал отставной княжеский стражник.
Столица королевства Вангор.
Гронд с мрачным видом шел по коридорам столичной тюрьмы. Не таким он представлял себе прибытие в столицу совершившего семь подвигов нехейца. Хотя, с другой стороны, что еще можно было ожидать от
Немыслимое дело происходило в городе с его приездом и «началось-то все как паршиво», - подумал он. Эта кроха с детским личиком, вспомнил он Рабэ, не задумываясь избила знатных людей и забрала у них экипаж, при этом была искренне счастлива, что выполнила распоряжение студента. Теперь вот докладывают, что штурмовые отряды стражи, направленные для подавления бунта, как сказал начальник тюрьмы, бесследно исчезали в глубоких подвалах старой крепости, превращенной в самую охраняемую тюрьму в королевстве. Как такое могло произойти, он что орду орков вместе с собой туда притащил? Но нет, говорят, он там вроде один. Шум в столице поднялся немалый, и он шел на переговоры с этим возмутителем спокойствия. Который был, к тому же, его подчиненным и студентом Азанарской академии. Что скажет Кронвальд, когда вернется? «Сколько же от него проблем!» - задумчиво покачал головой старик.
Барон с одним из воинов стражи отправил ультиматум. Будет сидеть в тюрьме столько, сколько властям понадобится времени, чтобы наказать всех виновных в его аресте. Что он ждет подхода войск нехейцев, чтобы отомстить обидчикам. Ситуация грозила переростки в международный конфликт. Демон побери этих местных дурней, что задумали захватить нехейца после того, как он надавал им по морде, лучше бы поблагодарили его, что оставил в живых.
О том, что студент арестован сообщила прибежавшая Эрна, при этом Рабэ увидев ее в новом платье, задохнулась от возмущения, зашипела и пыталась закрыть дверь перед ее носом. Но разве сможет что-то остановить вассала этого ненормального. Скоро служанка лежала в углу с разбитым носом. Вот после этого Кравон и рассказала, как происходило задержание барона.
В тюрьме стояла непривычная тишина, она словно вымерла. Только от стен пустого каменного коридора отражался звук его шагов.
– О, мастер, и Вы здесь?
– услышал он голос, разнесшийся эхом по длинному тюремному коридору у себя за спиной и резко обернулся. От неожиданности он немного испугался, но сразу пришел в себя.
– Нехеец, ты что творишь?
– пошел на него Гронд.
– Ты знаешь, что это бунт и против тебя будет направлена вся сила королевства!
– А мне плевать!
– зло огрызнулся парень. – Я нехеец и дворянин, а со мной здесь обращаются, как с мусором. Я уже отправил послания в горы и в степь к хану. Буду сидеть здесь, пока не прибудут войска. Или пока с моим делом не разберутся, по справедливости. Мне, знаете, надоело, что всякая мразь пытается вытереть об меня ноги.
– Ты с ума сошел!
– похолодел Гронд.
– Нет, мастер. Здесь в столице забыли о дворянской чести. Любой простолюдин при должности может наплевать на тебя, а сыкливые дворяне прикрываются стражниками, боясь вытащить мечи на поединке чести. Это логово беспредельщиков необходимо перетрясти. И я его тряхну, как следует.
Гронд понял, студент не шутит. Его действительно сильно
– Давай твои требования, - протянул он руку.
Гронд ушел, а я стал вспоминать последние события. Все, что произошло, было наполовину нелепым, по-моему, Глуховскому, взгляду, наполовину плодом действий моей второй личности нехейца. Я все чаще доверял ей принимать решения на быстро возникающие обстоятельства и пока не пожалел об этом.
Испуганная официантка сервировала нам стол. Охранник помогал подниматься побитым молодым людям из столичной богемы или около нее отирающимися. Он помог им выйти и, уходя, хлопцы с разбитыми рожами бросали на нас многозначительные взгляды.
Не успели мы съесть свой суп как в трактир, громыхая доспехами вломилась стража, человек восемь закованных в броню и весьма решительных. Они остановились у входа, и за их спинами показалась рожа одного из пострадавших. Он ткнул пальцем в нас, и один из стражников направился к нашему столу. Бухая тяжелыми сапогам, гремя железом, он подошел и зычно произнес.
– Представьтесь!
– А ты кто, служивый?
– небрежно спросил я и пригубил вино, оно было сухое горьковато кислое, я поморщился, такие вина мне не нравятся.
– Сержант квартальной стражи Бирдос Крум, - громко и отчетливо произнес воин.
– Барон Ирридар Тох Рангор из нехейских гор. Чем обязан, сержант?
– мое упоминание о нехейских горах и то, что я барон, несколько охладили его воинственный пыл.
– На Вас поступила жалоба, господин барон, вы напали на господ и нанесли им урон чести и телу.
– Господа были благородными?
– приподнял я левую бровь.
– Да, господин барон, они были людьми благородными, - подтвердил сержант.
– А что же они сами не предъявляют мне претензии, как люди чести?
– поинтересовался я.
Стражник задумался. Мой вопрос был не праздный, все дворяне споры разрешали в поединках чести, а не призывали стражу.
– По-видимому, они не могут этого сделать из-за травм, - нашелся он.
– Сержант, - снисходительно стал объяснять ему ситуацию, - они не предъявляют мне претензии потому, что я никого не бил и никакого урона нанести не мог. Я все время просидел на этом стуле, не вставая. А дело было так. К нашему столику подошел какой-то пьяный человек, кинул на стол кошелек и захотел купить моего вассала, конечно, я кошелек вернул обратно. Затем несколько незнакомых мне людей вскочили и напали на даму, но по дороге упали, так как были пьяны. Вот и все.
Сержант топтался, не зная, что сказать.
– Кто может подтвердить Ваши слова, тан?
– Вон стоят свидетели, они могут подтвердить, - показал я рукой на толпившуюся обслугу
Сержант махнул рукой и подозвал охранника.
– Вилдрас, - обратился он к охраннику по имени, - тан дрался с господами?
Охранник отрицательно покачал головой. Стражник вздохнул и обратился ко мне.
– Прошу прощения, господин барон, у нас претензий к вам нет.
– Это хорошо, сержант, - с доброй улыбкой ответил я. – Но претензии есть у меня.
– Я салфеткой из белой ткани промокнул губы.