«Скорпион» нападает первым

Атеев Алексей Григорьевич

«Стоило ли ради этого тащиться неведомо куда, тратить уйму денег…» – лениво размышлял он, валяясь на роскошной кровати.

Казино в Монте-Карло тоже не особенно развлекало. Ну проиграл пару сотен в рулетку, а дальше-то что? Но дальше произошло весьма интересное событие.

Он сидел в номере один. Жена и дама-гид отправились в очередной обход магазинов, и тут раздался звонок. На ломаном русском языке портье сообщил: внизу месье Лыкова дожидается некий господин.

– Какой еще господин?! – в сердцах пробурчал Витя, но быстро стал одеваться. Он

решил: появился Степа и предстоит пьянка – хоть какое-то развлечение. Однако это оказался не Степа.

Портье кивнул на какого-то человека, сидевшего в кресле спиной к нему. Витя обогнул кресло, кинул взгляд и обомлел. Перед ним был Евлампий, видимо явившийся с того света.

Хотя Витя и подозревал, что на самом деле Евлампий вовсе не погиб, у него тем не менее отвисла челюсть.

– Не может быть?! – произнес он вслух.

– Почему же не может, – улыбаясь, отозвался Евлампий, – очень даже может! Обниматься не будем, тут это не принято, к тому же не стоит привлекать внимание.

– Вы живы?!

– Как видишь, а ты, может, решил, перед тобой привидение? Потрогай, если не веришь, – Евлампий хмыкнул. – Здорово, зятек! Твоя, как я знаю, отправилась на променад.

Витя молча кивнул.

– Хочу пригласить тебя в гости, предупреди портье, что можешь задержаться, а то твоя мадам будет волноваться.

Витя исполнил требуемое.

– А теперь за мной, мой друг из России.

Евлампий подвел его к дорогому, но не броскому «Бентли», усадил рядом с собой на заднее сиденье, сказал что-то по-французски человеку, сидевшему за рулем, и машина тронулась.

– Ну, рассказывай! – Евлампий повернулся лицом к Вите.

– Что рассказывать? – Лыков до сих пор не мог прийти в себя, собирался с мыслями. – Рассказывать как раз должны вы.

– Это после, а пока слушаю тебя. Как бизнес? Что нового в городе?

Витя глянул на шофера.

– При нем можно, – успокоил Евлампий, – по-русски ни бум-бум.

И Витя вкратце стал рапортовать о достигнутых успехах и имеющихся отдельных недостатках. Евлампий слушал молча, кивал, иногда переспрашивал. «У него сохранилась привычка жевать губами», – отметил Витя.

За разговорами подъехали к еле заметным среди буйной свежей зелени кованым воротам с вычурным вензелем на них.

– Моя вилла, – бросил небрежно Евлампий.

– О?! – поразился Витя.

– Стариковское убежище.

Ворота неслышно отошли в сторону, и машина зашуршала по гравию дорожки, надвое разделявшей громадную зеленую лужайку, в дальнем углу которой высился дом, больше похожий на замок.

– Ничего себе! – вырвалось у Вити. – Прямо граф Монте-Кристо какой-то…

– Поднимай выше! – усмехнулся Евлампий. – Не граф, а князь, и не Монте-Кристо, а Прозоровский.

Витя вытаращил глаза на старика:

– Не понял?! Здесь живет князь?

– Точно. И этот князь – я!

Витя молча сидел в машине, не зная, что и подумать. Может, старичок того… Перегрелся в здешнем климате.

– Ладно, вылезай, – потребовал Евлампий. Шофер распахнул дверцу «Бентли», и Витя

не совсем уверенно ступил на землю княжеских владений.

– Как же вас теперь называть? – стараясь за развязным тоном скрыть замешательство, спросил Витя. – Ваше сиятельство? Ваша светлость?

– Называй как обычно – Евлампием Мироновичем. Ты, конечно, ждешь объяснений?

Витя кивнул.

– Погоди, не торопи события. Все расскажу, все покажу…

– А как вы узнали, что я в Ницце?

– Смешные вопросы задаешь, зятек. Тебе ли спрашивать?

– Степа настучал?

Евлампий засмеялся:

– Именно по моему указанию Степа подсказал тебе мысль поселиться в «Негреско». И бабенка эта, гид Жюли, что ли, приставлена не без моего содействия.

– Узнаю шефа! – воскликнул потрясенный Витя.

Евлампий расплылся в довольной улыбке:

– Спасибо, оценил! Ведь для родного человека ничего не жалко.

Они прошли по дому, поднялись на второй этаж, потом спустились в гараж, где, кроме «Бентли», стояли «Мерседес» и джип. Обстановка, на взгляд Вити, казалась попроще, чем в «Негреско», но тоже впечатляла. Стиль примерно тот же, много антикварной мебели, картин в золоченых рамах, дорогих персидских ковров на полу.

– Один живете? – как бы невзначай поинтересовался Витя.

– Один как перст. Конечно, исключая прислугу. Есть повар, шофер, две горничные. Словом, как и полагается князю.

– Так вы серьезно князь?

– Представь себе. С моей так называемой смертью почил в бозе Кривонос. Помнишь, я тебе как-то рассказывал: матушка моя происходила из родовитейшей дворянской фамилии. Тут, во Франции, я нашел дальнего родственника, старичка одного – князя Прозоровского: ужасно бедствовал осколок аристократии. Он согласился меня усыновить, тем более я предъявил соответствующие документы, подтверждающие наше, хотя и дальнее, родство. Непросто это было осуществить, ох, непросто. Но, понимаешь, «барашек в бумажке» всюду вес имеет, а в этой гнилой республике особенно. Везде берут! Везде! Поместье это опять же приобрел… Знаешь, кто в моих соседях? Слева Ален Делон, а поодаль этот, как его… Забыл! Музыкант, англичанин… На барабане где-то играл. Еще все руки в перстнях, носатый такой, на армяшку или жида похож. Мне Степа фамилию называл, он его за бога считает. А для меня он, что есть, что нет…

– Но как же… Ведь все это не один миллион, надо думать, стоит?

– А ты что же думаешь, я с пустыми руками уехал? Шутишь! Нет, не зря я допреж сюда таскался. Раз съездил, два съездил… Умеючи, из России Красную площадь вместе с Мавзолеем можно вывезти. Да многие так и делают.

– И не скучно вам тут? – неожиданно для себя самого поинтересовался Витя.

Евлампий остановился, замер и как-то даже присел.

– В точку попал, – наконец промолвил он. – Ох и скучно! Ты бы знал! Все вокруг чужое. Никак привыкнуть не могу. Поверишь ли, иной раз в городе русскую рожу встречу, так иду следом, к родной речи прислушиваюсь. А то заманю братана в кабак, накиряюсь с ним до ус…ки.