«Скорпион» нападает первым
Шрифт:
Витя пожал плечами.
– Плохо! Да и потом… – Евлампий Миронович не договорил, достал из коробки папиросу, постучал гильзой по крышке. – Как-то несолидно. Зам директора, а ведешь себя как мартовский кот. Словно с цепи сорвался. Осеменитель! – он захохотал. – Уж как прилепят бабы кличку, так не отдерешь.
– Кто осеменитель? Что это значит? – опешил Витя.
– Да ты! Или не слыхал? Так на фабрике тебя величают… Вот что, паренек, нужно быть серьезней. А для этого жениться надо. – Он пустил клуб дыма в лицо Вити и посмотрел в окно, словно раздумывая, говорить ли. – Есть одна девушка, – наконец изрек директор, –
– …комсомолка, отличница, – закончил за директора Витя.
– Точно, а ты откуда знаешь?
– В кино видал.
– Эти шуточки брось! Девке двадцать один, через год заканчивает торговый институт. Пора и замуж. Я вот на тебя смотрю… Из приличной семьи, анкета не замарана, деловит, исполнителен…
– Вы меня что же, сватаете?
– Верно, милок. Сватаю. Женись – не пожалеешь. Погулял, пора и честь знать. А потом… – он игриво подмигнул Валере, – не мне тебя учить, не мне подсказывать. Давай-ка завтра вечерком заходи ко мне домой, а там, глядишь, и Светка явится. Познакомитесь, приглядитесь друг к другу.
Витя не решился отказывать руководителю, хотя подозревал подвох. Однако не пожалел. Светка действительно оказалась девицей, что называется, «кровь с молоком». Для приличия погуляли они с месяц, и Витя женился, тем более что в приданое давали однокомнатную квартиру. Но главное было не в том! Витя приобрел значительно больше, чем квартиру. Он попал туда, куда и мечтал – в круг «своих».
Как-то летним вечерком Виктор Петрович вместе с молодой женой отдыхал на даче у своего нового родственника и одновременно начальника. Евлампий Миронович называл Витю «зятьком». Дача, довольно неказистый домик, стояла, однако, посреди замечательного соснового бора, неподалеку протекала река. Вокруг располагались подобные строения. Они сидели за шатким столиком, на котором сиротливо торчала бутылка коньяка, окруженная кое-какой закуской.
– Нравится тебе здесь, зятек? – поинтересовался Евлампий.
– Правильно, – отозвался Витя.
– Именно что. Подходящее слово нашел, сразу видать, филологией балуешься. Учительствовать неужели не тянет?
– Да как-то… – замялся Витя, – не лежит, одним словом, душа.
Евлампий помолчал, потом искоса посмотрел на Витю.
– Я тут о тебе кое-какие справки наводил, ты уж извини.
– Справки? – не понял Витя. – А разве до того вы не интересовались моей биографией?
– И раньше, конечно. А теперь особенно. Ведь ты же родственник. Я бездетен. Светка – что дочь родная. Братец-то мой сгинул.
– Погиб при исполнении особо важного правительственного задания, – сказал осведомленный Витя. – Светлана рассказывала, он вроде летчиком был… испытателем.
– Ага, испытателем, – пожевав губами, повторил Евлампий. – Короче, Светка мне как родная дочь. Что немаловажно. Так вот. Ты, будучи в руководстве комсомольского стройотряда, вроде поворовывал?
– Поклеп! – вскричал Витя. – Домыслы и клевета!
– Постой. Не горячись. Все мы люди, все человеки, как говорил классик. У каждого имеются свои грешки…
И Евлампий, не торопясь, стал рассказывать про собственные. Выходило, что он, пользуясь своим положением и всеобщим бардаком, имеет собственный подпольный цех, где доверенные люди изготавливают различное дефицитное тряпье, нашивают иностранные
– Понимаешь, зятек, – толковал Евлампий, – все умные люди сейчас так делают. И себе польза, и государству не во вред. Снабжаем население модной одеждой. Насыщаем, так сказать, рынок товарами народного потребления. Боремся с дефицитом.
Витя засмеялся.
– Это ты зря, – посуровел Евлампий.
– Я же без насмешки, – определился Витя.
– Тогда ладно. Так вот, зятек. Я тебя в долю хочу взять.
– А я-то вам зачем? Неужели без меня дело не движется?
– Да движется, конечно, движется. Только время от времени маленькие проблемы появляются.
– То есть?
– Ты, кажется, спортом занимался? – неожиданно перевел разговор в другое русло Евлампий.
– Занимался, – подтвердил Витя. – Боксом, потом карате. Даже секцию вел, пока не запретили.
– Ну да. Джиу-джитсу.
– Нет, джиу-джитсу – старье! Карате – это…
– Не важно. За себя постоять можешь? Именно это мне и нужно. А то… Путаются под ногами разные людишки… Мелкотня.
– Милиция, что ли?
– Если бы.
– ОБХСС?
– Да нет! – досадливо произнес Евлампий. – С этими все более-менее гладко. Уголовники на хвост сели. Прознали как-то про цех. Теперь требуют дань платить. Отступное. А то грозятся пожечь.
– И много?
– Денег-то? Прилично. Сам понимаешь, давать нужно, не без этого. Делиться не будешь… – Евлампий выразительно провел ребром ладони по горлу. – Даю, конечно, кому считаю нужным. А этим не считаю. С какой стати я сявкам платить буду? Но они не отстанут. Я этот народ знаю. И заплатишь – тоже не отстанут, пока все не высосут. Вот я и думаю… – он внимательно посмотрел на Витю. – Не взялся бы ты организовать нечто вроде охраны. Нашел бы ребят подходящих. Не бесплатно, конечно. Очень даже не бесплатно.
– А милиция? – не удержался Витя.
– Что милиция? – удивился Евлампий. – За помощью бежать, что ли?
– Как я понял, у вас там связи?
– А-а, – протянул Евлампий, – их на подмогу призвать. Это, конечно, можно, и дешевле обойдется. Но тут вот в чем закавыка. Если узнают, что я настучал, могут на перо поставить, попросту прирезать. А если я найму ребят крепких и организую охрану, наоборот, одобрят. Все правильно, поступил по совести. Уголовный мир, он тоже неоднороден.
– Подумаю, – буркнул Витя.
– Ты уж подумай, – просительно сказал Евлампий, и заискивающий этот тон насторожил Витю. Едва заметные угрожающие нотки в нем все же прозвучали.
Глава 4
ПЕРВАЯ КРОВЬ
Согласился-то он согласился, но как подступиться к неведомому доселе делу, представлял плохо. Впрочем, Витя был парнем бойким и перед трудностями не привык отступать. Крепких ребят найти – не проблема, но, как пояснил Евлампий, в данном деле главное – надежность. У Вити еще со студенческих времен имелся приятель – некий Матусовский, по кличке Композитор. Матусовский дотянул до четвертого курса, потом увлекся шабашками и науку бросил. Время от времени они встречались, иной раз выпивали, вспоминали веселые деньки в стройотрядах. Как можно было понять, Степа на шабашках особенно не разбогател, правда, имел потрепанный «жигуленок» первой модели.