Скованные льдом
Шрифт:
Риодан нажимает кнопку на своем столе:
– Не будет ни света, ни музыки до последующего распоряжения, - и отпускает ее.
– И это все?
– спрашиваю я. Охренительно еще, что он не ведет "Рубрику Риодана"!
Сквозь стеклянный пол я вижу, что внизу началась суматоха. Многие пьяны, и им не
нравится это нововведение. Они хотят своего хлеба и зрелищ. Поэтому они и приходят сюда.
– Босс, ну какого хрена? Надо было хотя бы сказать, что если они выйдут
Он снова нажимает кнопку:
– Не выходите отсюда или умрете.
Воцарилось многозначительное молчание, словно они считают его Богом или типа того.
Люди и фейри отложили свои дела и уселись. И только после долгой тишины они вновь
заговорили.
– Думаю, тебе следует запереть все двери, - говорит Джо.
– Не выпускай их ради их же
блага.
– Я предпочитаю, чтобы они ушли. Меньше шансов, что оно притащится сюда.
– Если хочешь, чтобы я рассказала тебе, как обезопасить это место, - говорю я, - тебе
придется обезопасить их.
– А я думал, тебе противны посетители моего клуба.
– Они все же люди.
Он снова нажимает на кнопку:
– Окажетесь снаружи - вы трупы. Начнете шуметь - окажетесь снаружи. Не выводите
меня из себя.
И после этого Честер погрузился в тишину.
Переводчики: Kvitka_88, RiaRomanova
Глава 37
Песня тишины
Я созвала своих ши-видящих в часовню под скрипучий навес крыши.
Раньше наша часовня вмещала лишь половину из нас. Теперь нас в разы меньше, и
выжившие сидят между стройными рядами величественных каменных колон цвета слоновой
кости. Лишь скрип потолочных балок и приглушенный шум моих шагов нарушают тишину,
пока я иду по проходу, ведущему к алтарю в восточной части святилища.
Меня провожают потухшие, отчаявшиеся взгляды. Мои девочки занимают всего
одиннадцать скамей в нефе. Призраки драгоценных сестер занимают остальные. Это была
тяжелая зима, за которой, как насмешка, последовала бесплодная весна.
Теперь этот непрекращающийся снег!
В церкви я чувствую себя сильнее.
Здесь божественное начало противостоит дьяволу у нашей двери. В моем сердце
пламенеет вера. И хоть Круус дважды следовал за мной сюда, эти священные залы остались
неоскверненными. Он не смог войти.
Реликвии из слоновой кости и золота, щедро украшенные драгоценными камнями,
почивают на алтаре. Остальные лежат в шкафах для реликвий, где их раньше озаряли свечи,
пока нужда не вынудила нас забрать их для иных целей. В этих урнах и ящиках покоятся
священные кости и лоскутки одежды
древней церковью. Я не испытываю дискомфорта от того, что они находятся рядом. Кости -
это кости, а хорошие люди остаются таковыми. Молю их присматривать за нами в столь
нелегкое время.
Я поднимаюсь к алтарю в святилище и подхожу к кафедре. У нас нет питания для
микрофона, да в этом и нет особой необходимости, меня и так будет прекрасно слышно, ведь
заняты лишь первые ряды.
Нас осталось двести восемьдесят девять.
Возможно, я бы и заплакала, но слез нет, они иссякают еще на рассвете, когда я
просыпаюсь, обессиленная и покрытая спермой, которой не должно быть на мне, и виной,
которую я полностью заслужила. Покрытая семенем того, кто только что опустил пальцы в
кропильницу со святой водой и осенил крестным знамением свои лоб, губы и сердце!
Он оскверняет мое святилище. Издевается над моими церемониями.
Его пальцы не воспламенились, его не поразило молнией с небес, земля не разверзлась у
него под ногами, и его не поглотил ад, как это должно было бы произойти с этим дьяволом.
А я предполагала, что он остался за дверью. Ему нравится вводить меня в заблуждение или
он просто набирался сил, чтобы спроецировать себя?
Он подмигивает мне, когда проходит по центральному проходу. Рядом с алтарной
перегородкой он останавливается и разворачивает свои крылья.
Темный ангел. С темными крыльями и темной душой.
В моей церкви.
В моей церкви!
Девушки засуетились. Мой взгляд прикован к Круусу, совершенному, обнаженному
Круусу, стоящему в центре моей часовни. Его крылья закрывают проход, стремясь к небу.
Моя первая эмоция - паника. Я не могу допустить, чтобы они узнали, что я вижу его, ведь
тогда вместо меня тут будет стоять Марджори!
Я скользнула взглядом по рядам и ослабила свою защиту, чтобы почувствовать, что у них
на сердце. Я заглушала их эмоции на протяжении последних месяцев, потому что не могла
справиться с потоками ярости, скорби и страха, наполняющими их.
Тревога захлестнула меня. От стыда перехватило дыхание. Я прижала пальцы к горлу,
словно это поможет избавиться от комка, который не дает дышать.
И наконец-то я четко и ясно осознала.
Если я единственная, кто видит Крууса, меня нужно сместить с должности.
Если я не одна такая, если другие тоже его видят, а я храню молчание так долго, то я
заслуживаю проклятия.
Ведь, что такое война?