Скованные льдом
Шрифт:
А трава, святые угодники, зеленая как клевер Святого Патрика! Ярко-зеленая как
четырехлистный клевер, символизирующий призвание и цели нашего ордена: Видеть.
Служить. Защищать.
Напротив бетонной потрескавшейся стены моей спальни цветут ароматные цветы
бойзеновых ягод и орхидей, рубиновые бутоны поникли и покачиваются на тонких
грациозных стебельках, обманчиво хрупких в легком ветерке. Такое же противоречие, как и
в моей душе: горячая
Стоит мне повернуть ручку на раме и открыть окно, и витающий в воздухе аромат
одурманит меня. Пряный цветочный запах напоминает о персидских коврах и далеких
странах, где курят за завтраком кальян, где султаны держат гаремы, где жизнь ленивая,
распущенная и недолгая.
Но прекрасная, как сказал бы Круус.
Я вытерла вспотевшие ладони и разгладила план, лежащий на величественном столе
Ровены. Я должна знать и одновременно не хочу знать, насколько верны мои подозрения.
Земля, к которой привязан МФП, выжжена до черной и гладкой поверхности, но при
приближении к воронке никакого жара не ощущалось. Огненный мир был заключен внутри.
И все же между МФП и нашим аббатством растет, несмотря на снег, те отвратительные
растения, на которые Круус нежно укладывал меня в моих снах. Среди ароматных цветов он
заставлял меня ощущать то, за что я не перестаю презирать себя.
Я не слишком хорошо ориентируюсь. Я пойму, где восток, только по восходу солнца, а
запад - по закату.
Ровена хранила много секретов, звеня ключами от этих тайн на своем браслете власти,
владея нашими умами до дня своей смерти. Четыре ночи назад я обнаружила тайник в ее
спальне, когда, уже отчаявшись сопротивляться мучительному сну, я заняла себя
исследованием каждого сантиметра апартаментов Грандмистрисс, ища ложные панели или
доски в полу, которые можно вытащить. В фальшивом дне старинного гардероба я
обнаружила карты, заметки и планы, многие из которых сбили меня с толку. Никогда бы не
подумала, что она интересуется этим.
А еще я нашла там чертежи аббатства, свернутые большими рулонами: как Наземной
части, так и Подземелья. Поверх чертежа подземной камеры и примыкающих коридоров, где
однажды была погребена Синсар Дабх, я и раскладываю прозрачный эскиз моего крыла,
который я приготовила заранее.
Я расположила их так, чтобы они идеально подошли друг другу, уголок к уголку, и
прижала язык к небу в молчаливом протесте. Этот прием я усовершенствовала еще в
юношестве, чтобы не заплакать, когда меня переполняли чужие невыносимые эмоции.
Камера Крууса прямо под моей
А теперь вопрос: фальшивое лето с зеленой травой и распустившимися цветами вызвано
огненной воронкой рядом или замороженным принцем внизу?
***
Думаю, что смогу потерпеть Риодана, по крайней мере, сегодня. Потому что, когда я
сказала закрыть Честер, чувак не задал ни единого вопроса!
Он обходит ледяные скульптуры и направляется прямо к металлической двери в земле.
Ледяная корка заканчивается метрах в 4 от нее, чему я несказанно рада, потому что второй
вход, о котором я не должна знать, довольно далеко отсюда. Чтобы до него добраться нужно
долго идти под землей. Зная Риодана, едва услышав о моей осведомленности, он приказал
своим парням закрыть второй вход и сделать другой. Но я и этот найду. Это похоже на игру.
Чем больше он старается что-то спрятать, тем сильнее я хочу это что-то найти.
Я следую за ним, довольная, что он поверил мне на слово. Джо и Кристиан точно не
поверили. Они идут сзади и сыплют вопросами, на которые Танцор тоже не отвечает,
складывая воедино то, что мы только что выяснили. Дело или в этом, или в том, что его
мучает та же навязчивая идея, что и меня: нужно как можно скорее все выключить.
Мне все еще не хватает информации, но вряд ли я это изменю, ведь ледники взорвались.
Нам остается только догадываться. Я знаю, что Ледяной Король любит мороженое, но не
знаю какого вкуса. А он наверняка привередлив. Иначе мы все были бы заморожены еще
несколько месяцев назад.
Я последовала за Риоданом в его офис, где он обесточил подклубы. С каждым касанием
к экрану компьютера, отключается еще один подклуб. И едва не бросаюсь к
громкоговорителю, особенно когда "детский" подклуб становится темным и тихим.
Свет приглушен. Музыка остановлена.
Люди - тупые овцы, которые должны были вытащить свои головы из задниц еще
несколько недель назад и объединиться ради спасения нашего города - закричали, протестуя.
Одни продолжили танцевать, словно ничего не случилось, словно у них в голове звучала
своя музыка.
Другие пожали плечами и вернулись к своим грязным занятиям на танцполе,
полуодетые. Можно подумать, кто-то жаждет смотреть на их тощие-спасибо-деткам-
таракана задницы!
– Я могу одновременно говорить со всеми клубами?
– спрашиваю я.
– У тебя есть система
громкой связи?
Риодан бросил на меня взгляд, говорящий: отличная попытка, как будто когда-нибудь я