Скованные намертво
Шрифт:
— А когда?
— Да хоть сегодня…
Потом Аверин ощутил себя как бы разделившимся на две части. Одна часть его существа поддерживала беседу, острила, изрекала бесспорные и спорные истины. Другая жила предвкушением чего-то прекрасного, что обязательно должно случиться сегодня.
Маргарита жила в небольшой двухкомнатной квартире — евроремонт, белые стены, минимум мебели, глубокие кресла, огромный диван, телевизор «Сони», видеомагнитофон, две полки с видеокассетами. Судя по всему, в средствах она не стеснялась.
— Папа купил квартиру, — сказала
— Действительно, — не мог не согласиться Аверин.
— Мне здесь очень нравится. Я обожаю уют… Михалыч, иди сюда, у нас гости.
С кухни неторопливо вышел здоровенный абрикосовый перс. Он двигался лениво, и казалось, его не волнует ничто на свете.
— Вот какие у нас коты. Мордатые. Красивые, — заворковала Маргарита, ставя Михалыча на стол и распушая пальцами баки. — Вот он какой. Не вороти нос. Познакомься с человеком.
Михалыч что-то пискнул и попытался спрыгнуть со стола.
— Никакого воспитания, — покачала она головой. — Вроде вовсе и не призер, а обычный помойный кот. Ест только вареную треску. От остального воротит нос. Это его папа разбаловал.
— А «Вискас»?
— На дух не переносит… Так, где у нас марочное вино? Слава, только для тебя. Отец из Испании привез.
Красное вино лилось в высокие бокалы, и Аверин зачарованно глядел на тонкую руку; держащую красивую фигурную бутылку. Солнце играло в хрустальных гранях.
— За тебя, — Аверин поднял бокал.
Тонко звякнул хрусталь.
После второго бокала в голове приятно зашумело. Аверин давно не пил такого хорошего вина. Но голова пошла кругом не от него, а от близости желанной женщины.
Он положил свою широкую руку на ее узкую ладонь. Маргарита потупила глаза и зарделась. Осторожно, боясь все испортить, он приблизился к ней, откинул прядь с ее лба, поцеловал легонько в лоб. Она вздрогнула и поежилась, залилась краской.
Прикрыла глаза. Их губы соединились. И время изменило для Аверина ход.
Все было как в сладком сне. Она прильнула к нему всем своим телом. Он гладил ее волосы, ощущая свое прерывистое дыхание. Легко расстегнулось платье. Небольшие точеные груди легли в его широкие ладони. Соски затвердели. В этой твердости он ощутил рвущееся наружу желание.
Они дрожащими руками сорвали друг с друга одежду, дурея все больше от нахлынувшей страсти. Они оба потеряли голову. В Маргарите в этот миг очень немного оставалось от скромной тургеневской девушки. На диване раскинулась пылкая, горячая, полная страстного желания женщина. Тело ее было прекрасно, податливо, губы чувственны. Их тела свивались в клубок. Кровь стучала в висках. Блаженство пронизывало всю Вселенную. Нежные его прикосновения отзывались стонами блаженства.
На улице стемнело. Утомленные, они лежали, прижавшись друг к другу.
— Это было прекрасно, милый.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— Мне ни с кем не было так хорошо. Ты останешься на ночь?
— А ты хочешь?
— Да.
— Только позвоню соседу, чтобы покормил кошку.
— Святое дело. Кошек надо кормить.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛИК БЕСПРЕДЕЛА
В понедельник Аверин отправился на Петровку — поднимать дело по расстрелу на Кронштадтском бульваре. Он изучил ОД, которое висело на одном из оперативников второго отдела. Боба, лидер новой рэкетирской бригады, и его напарник Спортсмен, двухметровая, откормленная стероидами и анабо-ликами тумба, зашли в подъезд. Ребята были из молодых, да ранних, авторитетов признавать отказывались, считали, что достаточно иметь хорошие кулаки и несколько стволов, чтобы держать жар-птицу, за хвост. И сильно ошиблись в своих умозаключениях. Попытки взять контроль над вещевым рынком закончились плачевно — их расстреляли из «ТТ», все пули попали точно в цель, били с двух стволов. Но убийцы проколо-лись. Свидетель видел двух человек, выходивших из подъезда после того, как отгрохотали выстрелы. Притом одного из них он мог опознать — судя по всему, это был сам Артем Смолин.
Аверин положил ладонь на папку с материалами:
— Артем Смолин, правая рука Росписного, и его напарник Питон стреляли.
— Артем? — спросил Савельев. — Чемпион России по вольной борьбе?
— Да.
— Зачем ему самому понадобилось идти на дело? Мог бы и «шестерок» послать.
— «Шестерки» они и есть «шестерки». Надежды на качество — никакой. А нужно сработать на уровне.
— Двумя отморозками меньше стало, — сказал Савельев.
— Надо сделать так, чтобы двумя бандитами на свободе поубавилось.
— Как доказывать собираешься?
— Опознание. Пистолеты они выбросили в пруд недалеко от места убийства.
— Что за пруд?
— Большой Головинский пруд.
— Понятно. Найдем стволы — и что?
— Попытаемся установить, откуда они. Возможно, как-нибудь привяжем к хозяевам.
— Уж следов рук-то точно не найдем.
— Неважно.
Большой Головинский пруд оказался достаточно глубоким. Пришлось вызывать водолаза. Часа через полтора он извлек первый «ТТ».
— Там столько мусора, — отфыркиваясь, произнес водолаз.
— Ищи, браток, там еще один ствол должен быть, — сказал Аверин.
Еще через сорок минут извлекли на свет Божий второй «ТТ».
— Желтая сборка, — сказал Савельев. — Дерьмовая машинка. Всего на несколько выстрелов хватает.
— А им и нужно было несколько выстрелов, — сказал Аверин, упаковывая пистолеты.
Для ближнего боя убийцы пользуются с большим удовольствием оружием иностранного производства, изготовленным по советским лицензиям в Китае и других соцстранах. Качество оружия достаточно невысокое, надежность — тоже. Но первые несколько выстрелов оно производит достаточно точно, что и необходимо. Стоит оно недорого и без всякого сожаления оставляется на месте убийства или сбрасывается в каком-то тихом месте.