Скованные намертво

Рясной Илья

— Хорошее?

— Считалось самым известным вином прошлого века. Но в этом удачный урожай был только восемьдесят второго года. Как раз этого, — она постучала по бутылке ножом.

— Ты разбираешься в винах.

— Да, — кивнула она. — Я разбираюсь в хороших вещах.

— Как эксперт?

— Выросла среди хороших вещей. Отец — дипломат. Я из золотой молодежи.

— Почему школа милиции?

— А почему бы и нет?.. Сама не знаю. Протест какой-то. Вырваться из привычного круга. Надоели эти золотые мальчики и девочки. Все расписано — школа, МИМО, МИД или КГБ. Все приелось. Мне хотелось сделать нечто. Совершить такой

поступок, чтобы у всех глаза полезли на лоб. Не в хиппи же идти. Пошла в Волгоградскую школу милиции.

— Тяжелая юность.

— Из упрямства поступила. Из упрямства закончила.

— Не жалеешь?

— Жалею, — сказала она. — Иногда упрямство — плохой советчик.

— А я поступал в МИМО после школы.

— Тоже хотел вырваться из круга, попасть в элиту?

— Нет, не думал об этом. Меня тянул большой мир. Мечтал легко сбегать по трапу самолета — Лондон, Конго… Романтика.

Она орудовала столовыми приборами со знанием дела, в каждом жесте чувствовалось воспитание.

Вечер действительно удался на славу. Маргарита преодолела стеснительность. Щеки все еще краснели время от времени, но чувствовала она себя все более раскованно. Аверин тоже раскрепостился. Ушла куда-то необходимость строить значительные мины, острить натужно. На остротах весь вечер не продержишься. В какой-то момент возникает напряжение, ты понимаешь, что подобный тон начинает утомлять, а нечто важное не сказано, не сделано. Сейчас же ему было легко и хорошо. Благо, общих тем для разговоров оказалось немало. Имелись общие интересы — живопись, современная литература. Опровергая обыденное представление о сотрудниках МВД как непроходимых тупарях, Аверин был достаточно образованным человеком, с прекрасным вкусом и широкими интересами. То же самое можно сказать и о Маргарите.

— Ну все, мне пора, — произнесла она, взглянув на часы.

— Дома ждут?

— Завтра рано на работу.

— Конечно.

В голове ощущалась необыкновенная легкость от выпитого. Но пьяным он себя чувствовал не от алкоголя. Его пьянила близость Маргариты.

— Ох, попадусь гаишникам, — усмехнулся он, трогая машину.

— Отмашешься удостоверением.

— На кого нарвешься.

Маргарита жила в новом десятиэтажном доме недалеко от метро «Беговая».

— Вот здесь, — указала она на двор. Машина остановилась перед подъездом.

— Маргарита, мы еще увидимся?

— Как скажете, майор.

— Я скажу, что увидимся.

— Так и быть.

Он погладил ее руку. Маргарита зажмурилась. Он хотел поцеловать ее, но не решился, боясь разбить нечто хрупкое, возникшее сейчас между ними.

— Мне было очень хорошо, — произнесла она и погладила его по плечу.

— До свиданья.

— До встречи.

Он посмотрел, как она дошла до подъезда. Постоял еще, облокотясь на капот. На третьем этаже зажегся в квартире свет. Значит, одна. В окне появился женский силуэт. Аверин махнул рукой, вздохнул и сел в машину.

— Коты дома не кормлены, — произнес он.

— Смотри, вот он! — Аверин ткнул пальцем в экран. Черно-белое изображение. Через вестибюль гостиницы шел подтянутый молодой человек.

Киллеры действовали предельно нагло и уверенно. Они не знали, что все фиксируется на видеокамеры службы безопасности — и то, что творится в вестибюле гостиницы «Савой», и то, что происходит перед ней. За столиком уличного кафе перед отелем сидели двое

кавказцев — братья Сахоевы из Осетии, приехавшие в Москву по коммерческим вопросам. Через вестибюль спокойно прошел джигит, подошел к ним. Первому — в подарок пулю. Второй бросился бежать, но был сражен выстрелом в спину. Киллер вернулся к первому, хладнокровно добил его и направился прочь.

— Отличный фильм. На «Нику» не потянет, но заработать на нем можно, — сказал Савельев, нажимая на клавишу обратной прокрутки.

Поражали нахальство и бесцеремонность исполнителей. Все произошло в самом центре столицы, центральнее не бывает — от «Савоя» до Кремля пешком десять минут, а до Лубянки и Петровки — и того меньше.

Через несколько минут после убийства на место происшествия прибыла оперативная группа Петровки, чуть позже подъехали начальники ГУВД Москвы и МУРа, заместитель начальника Управления Министерства безопасности по столице и области. Савельев и Аверин были еще раньше их и теперь в кабинете шефа службы безопасности отеля просматривали видеозапись.

Сразу после убийства рядом с отелем сорвалась с места белая «Шкода». Ее тормознули на трассе сотрудники ГАИ, поставили под стволы. Пассажиры послушно вышли, и на их запястьях удобно устроились наручники. Задержанные оказались приезжими из Сибири, судя по всему, достаточно близкими к криминалитету. Но никакого отношения к убийству они не имели.

— Ну у вас в Москве и дела творятся, — покачал головой водитель «Шкоды». — Как в американских фильмах. Уложил он их качественно. Мы решили не напрашиваться на лишние встречи с милицией и уехали.

Первая нить оказалась оборванной.

— Очень красиво сработали, — покачал головой Аверин, постукивая пальцем по экрану видеодвойки. — Новое поколение бандитов — получили закалку в горячих точках. Стреляют без предупреждения и метко. За свою шкуру не боятся. От вида крови в обморок не падают, она их, наоборот, пьянит.

— Свидетели показывают, что перед убийством с потерпевшими за столиком сидел кавказец. Слышали обрывок разговора. «Мы там воюем, а вы тут деньги делаете», — сказал оперативник местного отделения.

— Действительно, аморально бабки делать, когда народ воюет, — кивнул Савельев. — Кстати, прошел шелест, что эти двое — крупные ростовщики. Давали деньга в рост. Запутались в расчетах, сами влезли в долги.

— Вот что, сиди, просматривай пленки, — велел Аверин местному оперу. — Ищи. Наткнешься на убиенных, может, они с кем в компании — сообщишь. А мы — в восемнадцатое.

В восемнадцатом отделении милиции было не протолкнуться от сотрудников различных служб и ведомств. Обычная работа — конвейер по опросу свидетелей, попытка извлечь из показаний крупицы информации.

К вечеру картина стала прорисовываться. В кабинете густой сизой стеной стоял сигаретный дым. Туда набилось человек восемь. Сотрудниками РУОПа руководил начальник отдела Никита Долгушин — он вел линию по нацменам и прекрасно ориентировался в их деятельности. Было трое оперов угрозыска. В уголке сидел сотрудник Министерства безопасности. Он занимал самое выгодное положение — ни за что не отвечаешь, лишь раздаешь ценные советы. Во главе стола сидел старший важняк из городской прокуратуры. Слава Богу, высокое начальство очень быстро испарилось, так что работать никто не мешал. Руководство и координацию раскрытием скинули на Главное управление уголовного розыска, а конкретно — на Аверина.