Скрепим контракт поцелуем?

Голдрик Эмма

— Подбросить домой, Энн? Конечно. — Он любезно взял ее за руку. — Мы, Мейсоны, будем просто счастливы оказать вам услугу.

Сузи придвинулась к своей новой маме и дернула ее за платье.

— Как бы не так, черт возьми, — сердито пробормотала девочка. — Это все равно, что пригласить в гостиную парочку гремучих змей.

— Сузи!

— Но это же правда, да?

— Конечно, правда, — шепнула ей Лори. — Но девочка в твоем возрасте не должна употреблять такие выражения.

— Ха!

—

Ха?

— Нужно знать язык, если собираешься быть Мейсоном. И нам лучше поторопиться, если мы еще надеемся попасть домой.

Лори оглянулась. Два доктора уже были на полпути к дверям, болтая на том особенном языке, который медики используют для общения друг с другом.

— Не могу с тобой не согласиться, — сказала Лори девочке и, схватив ее за руку, потащила через танцевальный зал, вспомнив, что с боем часов ее карета может запросто превратиться в тыкву.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В пятницу, через неделю после свадьбы, Лори рано вернулась домой из больницы. В доме стояла тишина. Сузи училась в новой школе и пока не была уверена, что ей там нравится. Мейбл храпела в своей комнате наверху. А Гарри? Гарри был занят в больнице. Опять срочная операция. Результат столкновения трех машин на Перл-стрит.

Она согнала собаку с любимого кресла, смешала себе безалкогольный напиток и плюхнулась в кресло, задрав ноги. День выдался тяжелый.

Входная дверь хлопнула. Лори посмотрела на часы. Час дня? Слишком рано для Сузи. Но это была именно она. Малышка волокла по полу свой рюкзак, ее личико было слишком вытянуто, а юбка слишком коротка для ее возраста.

— В чем дело, солнышко?

— О, я… — Тут девочка не выдержала. Она бросила рюкзак, отпихнула собаку и, заливаясь слезами, кинулась через комнату к Лори и уткнулась в ее колени.

Сердце Лори переполнилось сочувствием. Она обняла девочку и крепко прижала к себе.

— Что случилось, радость моя?

— Меня ненавидят в этой школе.

— Неужели? Расскажи-ка мне.

— Все смеялись надо мной.

— Почему?

— Потому что завидовали мне. Они кричали, что я расхаживаю полуголая, потом они окружили меня, дергали за волосы, бросали в меня мелками и ластиками, а потом…

— А учитель?

— Миссис Уилсон. Ее не было, пока не прозвонил звонок.

— И что же?

— Билли Бледлер, большой мальчик, сказал, что мой отец — «Пилюлькин», а моя мать — «амара». Я не знаю, что это значит, поэтому я ткнула его в живот, и он полетел на пол. Это было так здорово, что я стукнула его еще два разочка и… разбила ему очки, и тут вошла миссис Уилсон. — Девочка остановилась, чтобы перевести дыхание. — Они отправили меня в учительскую, и мне пришлось сидеть на старом скрипучем стуле, а потом… — Последовала очередная пауза, сопровождаемая на этот раз потоком

гневных слез. — Никто не смеет называть моего папу «Пилюлькиным». Никто.

— Да, я понимаю. А потом?

— Потом директор дала мне записку и отправила домой. — Она замолчала и вытерла слезы. — Это все.

— Вполне достаточно для одного дня, — ласково проговорила Лори. — Где же записка?

— Я думала, ты рассердишься, поэтому выбросила ее в канаву. А миссис Уилсон все видела и сказала, что зайдет к тебе сегодня вечером!

Сузи перестала плакать и выпрямилась.

— Ты и вправду не сердишься на меня, Лори?

— Не очень, — вздохнула Лори. — Тяжело быть леди в наше время, да? Почему бы нам не пойти на кухню и не выпить молока с печеньем?

— Печенье? Из кондитерской?

— Я сама испекла его, — похвасталась Лори. Взяв девочку за руку, она повела ее на кухню, посадила за стол и направилась к холодильнику за молоком.

— Шоколадное? Мое любимое.

— Ну, и слава Богу. Это единственное печенье, которое у меня получается.

— Я тебе не верю, мама. Спорим, ты можешь испечь десять разных печений, если захочешь.

— Говори, говори, детка. Лестью можно добиться чего угодно. — Сузи широко улыбнулась и принялась за молоко, которое ей дала Лори. Нетрудно было читать на лице девочки: никто не посмеет назвать моего отца «Пилюлькиным», а мать — «амарой»! Что, черт побери, мальчишка хотел сказать? — размышляла Лори. Не мог же он иметь в виду?.. Господи Всемогущий! Эти дети слишком малы для подобных разговоров.

Сузи попросила еще стакан молока и как раз протянула руку за последним печеньем, когда вошел Гарри Мейсон.

— О, печенье? Я бы съел полдюжины…

— Это последнее, — важно сообщила Сузи. — Ни одного не осталось. — Она быстро схватила с тарелки единственное оставшееся печенье.

— Вот как, — сказал он, изображая огорчение. — А что вы делаете дома в это время дня, молодая леди?

И Сузи все ему рассказала, ничего не утаивая, не удержавшись при этом от нескольких слезинок.

— Так как этот мальчик назвал твоих родителей?

Сузи снова поведала свою историю, подчеркнув «Пилюлькина», но быстро перемахнув через «амару». Отец жестом руки остановил Лори, собиравшуюся налить ему кофе.

— Пилюлькин, — сосредоточенно протянул он, — Так часто называют медиков. Нельзя оскорбить врача этим словом. А друтое?

Сузи повторила, с волнением наблюдая, как лицо отца приняло хмурое выражение.

— Понимаю. — Последовала еще одна пауза. — Я пришел домой пораньше, потому что мне надо ехать в Атланту. Срочное заседание местного медицинского совета. Поэтому вам, молодая леди, лучше приняться за уроки, а ваша мать поднимется наверх и поможет мне собраться.