Скрипач не нужен?
Шрифт:
– Ну, если кусок хлеба, тогда деваться некуда.
– Вообще-то, Светка вполне прилично пишет, – Кирилл поторопился заступиться за сестру. – Жанр, конечно, малопочтенный, но знаете, я читал и честно скажу, без отвращения. Она как-то обходится без таких сцен, которые у нормальных людей тошноту вызывают.
– Это в смысле, без постельных, – понимающе кивнул Олег, вспомнив слова Риточки.
– Без постельных тоже, – Кирилл посмотрел на него слегка озадаченно, словно и не подозревал, что некоторые безответственные авторы вставляют подобное в свои романы. – Но я имел в виду другое. Когда
– А еще бывают «озорные глаза с хитринкой», – ухмыльнулся Олег отпирая дверь и пропуская Кирилла вперед. – Тоже сильно действует.
– Не хуже рвотного, – согласился тот, проходя в номер и оглядываясь. – Ничего себе апартаменты. Три комнаты?
– Две, гостиная и спальня. А там кухня.
– Здорово!
– Положение обязывает, – пожал плечами Олег. – А с другой стороны, хорош я буду в общем номере, со скрипкой. Мне заниматься надо.
– Может соседи счастливы были бы? Такой концерт на халяву – сам Тернов играет, и билеты брать не надо. Слушай – не хочу!
– Вот именно, слушай – не хочу, – Олег снял футляр со скрипкой, положил его на тумбочку, потер плечо. – Они и не хотят, как правило.
– Тоже верно. Если люди получают что-то бесплатно, они не склонны это ценить, – Кирилл прошел к окну, окинул взглядом открывающийся вид, кивнул одобрительно, – Волга. Хорошо смотрится отсюда.
– Да, – Олег встал рядом. – Красиво.
Кирилл повернул голову, взгляд его упал на ноты, установленные на складном пюпитре у окна.
– Бернстайн? – удивился он.
– Да, – Олег тоже оглянулся на ноты, словно проверяя свои слова. – Хочу в будущем году сделать что-то вроде цикла «Классика двадцатого века». Барток, Шнитке, Бриттен … ну и Бернстайн. Вот, «Вестсайдскую историю» разбираю, но это пока не работа даже, а только подготовка к работе.
– Ясно, – Кирилл заложил руки за спину, сделал шаг к пюпитру и, склонив голову на бок, не то углубился в изучение нот, не то просто задумался. Потом встряхнулся и обернулся к Олегу.
– Я понимаю, что с моей стороны это наглость невыразимая, – неуверенно сказал он, – но на самом деле… понимаете, у меня есть некоторые мысли, я давно хотел попробовать… к сожалению, у меня не тот уровень. То есть, я хороший скрипач, но не больше, а эту музыку можно сыграть так… может вы согласитесь попробовать?
Олег постарался скрыть изумление. Наглость предложения, действительно была незаурядная. Этот энтузиаст народного музыкального просвещения ему, конечно, понравился и родственные связи у него хорошие – особенно если говорить о сестрах; но вот так, между делом, попросить: «не сыграете ли вы мне Бернстайна, а то у меня есть пара мыслей по этому поводу»?! Собственно, это даже интересно. И потом, он ничего не потеряет, доставив мальчику удовольствие.
Олег молча подошел к тумбочке, открыл футляр, достал скрипку. Вернулся к пюпитру, быстро, в несколько касаний смычка настроил инструмент. Заметил краем глаза непроизвольный одобрительный кивок Кирилла и едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Вот, первую похвалу от учителя Хвалынской музыкальной школы он уже заработал.
– Целиком или вас интересует какая-то часть? – серьезно спросил он.
– Всего несколько строк, – Кирилл взял ноты в руки, полистал, в поисках нужного места. – Вот, эти две фразы.
– А-а, – Олег нахмурился. Эти две фразы потихоньку грозили превратится в один из его тайных кошмаров. Они у него просто не желали получаться. Нет, технически-то все было верно, нотки выпевались, фальши не было и следа, но музыкальный смысл, которым наполнена «Вестсайдская история», исчезал бесследно, как только он подходил к этому месту. Моментально терялась всякая мелодическая связь с предыдущим пунктом и совершенно непонятно было, как переходить к следующему. – Ладно. Но у меня этот кусок совсем не отработан, – предупредил он.
Кирилл, уже успевший занять кресло и повернуть его так, чтобы видеть пальцы скрипача с наилучшей позиции, снова кивнул. Олег медленно поднял смычок, еще раз проверил строй, замер на секунду, вглядываясь в ноты и, наконец, заиграл. Из чистого пижонства, он взял концертный темп и, слава богу, умудрился его выдержать. Вообще, этот сельский учитель в кресле, оказывается, действует благотворно – мало того, что сыграл чисто, даже мелькнула какая-то, незаконченная правда, мысль. Довольный Олег опустил смычок и посмотрел на Кирилла, ожидая увидеть положенное восхищение на его лице.
Странно. Была задумчивость, сомнение, даже робость какая-то просвечивала, но восхищения не было.
– А если попробовать, – осторожно сказал Кирилл, – первый пассаж сыграть чуть побыстрее?
– Побыстрее? – он что, с ума сошел? Олег и так пальцы себе чуть не повыламывал, куда же быстрее?
– Чуть-чуть, – подтвердил Кирилл. – А потом крохотную паузу, только чтобы отбивку сделать и второй пассаж. Закрутить, закрутить, все громче, перейти на крик, и захлебнуться… а?
Олег, не отвечая, смотрел на него круглыми глазами.
– Попробуйте, – жалобно попросил Кирилл. – Это должно прозвучать, я знаю, но я не могу сыграть, так как слышу. А у вас получится.
– Вскрикнуть и захлебнуться, – Олег неуверенно повел пальцем по нотной строке.
– Вы только представьте, это же все выстраивает! Извините, но вы же к следующему пункту никак не подходите, он необоснован, а так…
– Захлебнуться, – повторил Олег.
– Ну да! А потом пауза, длинная, чтобы все услышали тишину. И из этой тишины, рождается тончайший, нежный, вибрирующий звук. Пианиссимо! И он нарастает медленно-медленно… попробуйте!
– Да-да, сейчас, – Олег, наконец, поднял смычок. – Только я на пару строк раньше начну, для разгона.
Он заиграл. То ли благодаря разгону, то ли, действительно, присутствие Кирилла помогало, но пассаж в ускоренном темпе проскочил сам собой. Второй пассаж, вскрик! Ух ты, даже мороз по коже!
– Еще раз, – жестко потребовал Кирилл. – паузу четче, си-бемоль короче!
Олег послушно повторил, замер, вопросительно глядя на него.
– И-и-и дальше, – пропел Кирилл, – после паузы нежненько… нежнее, мягче… еще раз!