Скрипачка
Шрифт:
Вскоре Алька почувствовала голод. Не окончательно выздоровевший организм требовал компенсации за преждевременную эксплуатацию. Алька нарисовала в воображении, как в перерыве они с Юлей пойдут в буфет и съедят там по порции картошки фри и по киевской котлете. «Надо будет показать ей Дом культуры», — решила она, ерзая на стуле.
Юля, словно услышав Алькины мысли, в секундной паузе прошептала:
— Скоро перерыв? А то я в туалет хочу от волнения. И есть.
— Скоро, — тихо ответила Алька. — Я тебе
— Ура! — одними губами произнесла Юля и яростно заводила смычком по струнам.
Наконец Горгадзе утомился сам.
— Отдыхаем пятнадцать минут, — объявил он, вытирая платком взмокший лоб.
Алька аккуратно завернула скрипку во фланелевую пеленку.
— Ну сначала в туалет, а после в буфет, — скомандовала она.
— Какая ты замечательная, — затараторила Юля, складывая инструмент и подталкивая Альку в бок. — Мне так повезло, что я… Ой! — Она осеклась и устремила глаза куда-то вверх. — Кажется, это тебя.
Алькина рука, держащая смычок, застыла в воздухе. Прямо перед ней стоял Валера, заложив руки за спину и терпеливо ожидая, когда на него обратят внимание. Алька даже моргнула от неожиданности — вот ведь подкрался, как кот, они даже и не заметили.
— Аль, привет! — Он сказал это так буднично, словно они виделись не далее как вчера и в самых привычных условиях. — Поговорить нужно.
Алька почувствовала, как теряет дар речи в буквальном смысле этого слова, и кивнула.
— Юль, тогда потом, — в конце концов проговорила Алька, сделав над собой усилие, и с удовлетворением услышала, что голос ее звучит как надо — спокойно, доброжелательно и немного безразлично. «Вот так и надо», — подбодрила она себя, уложила скрипку в незастегнугый футляр и встала.
— Я тебя слушаю.
— Давай не здесь, — предложил Валерка. — Пошли. — Он прошел через зал и направился к лестнице, ведущей на третий этаж. Алька поднималась вслед за ним. Они миновали пустой узенький коридорчик и остановились. Слева была дверь бухгалтерии, по большей части всегда запертая, справа — большое, низкое окно. Снизу раздавались громкие голоса и смех. Прямо перед Валеркой и Алькой начиналась винтовая лестница на чердак.
— Правда, здесь лучше, чем в комнате для свиданий? — сказал Валерка, и Алька не поняла, шутит он или говорит всерьез.
— Наверное.
Он больше не спешил ничего добавить, и ей стало неловко. Надо, пожалуй, что-то спросить, ведь все-таки из заключения человек вышел. Но что? В голову ничего путного не приходило.
— Тебя совсем отпустили?
— Под подписку о невыезде.
— И что теперь будет?
— Ничего. Все будет хорошо. Недели через две обещали разобраться окончательно.
— Что ж, я рада. Как Денис? Он у тебя?
— Да. Он, кстати, о тебе спрашивал. Что-то ты ему передать там хотела —
— Машинку. Пожарную. Она у меня дома, завтра принесу.
— Спасибо.
Снова повисло молчание. Алька сделала нерешительный шаг назад, полагая, что разговор себя исчерпал.
— Я пойду?
— Погоди. — Валерка удержал ее за руку. — Слушай… а как же наша свадьба?
Вот оно что! Это его волнует. Боится, бедненький!
— А, ты об этом? — насмешливо протянула Алька, стараясь мягко освободиться. — Брось, не бери в голову. Я же сама… заварила кашу. Теперь исправила, и ладно.
Она почти в точности повторила Валеркины слова, которые тот говорил ей во время их свидания в следственном изоляторе, и видела, что Валерка это понял и слегка смутился. Так и надо ему, пусть не надеется, что она тут же растает, если он к ней подошел!
Валерка покачал головой, но Алькину руку не выпустил, вместо этого крепко обхватил другую ее кисть. Ладони у него были теплыми и сильными.
— Обиделась? — Они впервые стояли так близко друг к другу, и Валерка настойчиво, в упор смотрел Альке в глаза. — Правильно, наверное, обиделась. Было за что.
— Было, — подтвердила Алька и улыбнулась. — Ладно. Все кончилось, и слава богу. Как вспомню эти жуткие тюремные ворота, изолятор, так дрожь пробирает.
— А может, не так уж и плохо, что он был, этот изолятор? — пожал плечами Валерка.
— Как это? — Алька посмотрела на него с недоумением. — Тебе что, понравилось за решеткой?
— Да не сказать, чтоб очень, — засмеялся Валерка, но глаза его при этом остались серьезными. — Просто, пока я там находился, открыл для себя одну интересную вещь.
— Поделишься?
— Только не сейчас. — Он на секунду освободил Алькину руку, взглянул на часы и снова сжал ее пальцы. — Кончится же когда-нибудь эта репетиция!
— А если я после нее домой спешу? — хитро прищурилась Алька. — Тогда как?
— Тогда? — Валерка удивленно поднял брови, секунду помолчал, потом решительно произнес: — Тогда поговорим об этом завтра или послезавтра. Или… когда захочешь. Так годится?
Алька не успела ответить, потому что в конце коридора показался Копчевский.
— Эй! Совесть есть у вас? — довольно бесцеремонно обратился он к стоявшей у окна паре. — Вас что, весь оркестр должен ждать? Будете объяснительную писать. — Он повнимательней посмотрел на Альку и Валеру, хотел что-то добавить, но потом, махнув рукой, повернулся и начал спускаться вниз.
44
Репетиция подходила к концу, когда Горгадзе, отложив палочку, подозвал к себе Копчевского и что-то сказал ему вполголоса. Тот кивнул и поспешно вышел из зала.