Скриптер
Шрифт:
Сотник уже готов был действовать. Он собран, он внимателен, он сам весь как готовая разжаться смертельная пружина. Он ждет только одного; а именно, реплики Николая со словами «а в-третьих!»
Мимо его внимания не прошло появление еще одного субъекта – этот вынырнул из дверного проема первого этажа.
Семь или восемь… да какая разница.
Но в следующую секунду случилось то, что заставило Сотника и его напарника погодить с реализацией «запасного плана», взять паузу.
– Кто там спрашивал командира? – поинтересовался тот, кто выбрался
Услышав голос, твердый, командирский, принадлежащий взрослому мужику, но все ж не растерявший и знакомых юношеских ноток, Сотник – ахнул.
– Назаров… ты, что ли?! – выдохнул он. – Леша, ты ли это?!
– Знакомый голос… – Мужчина осветил его подсиненным фонарем. И тоже охнул. – Валера?! Фига себе!..
– Леха… Алексей Петрович… так ты тут командир, значит? – Сотник поднялся с мерзлой земли. – Прикажи своим, чтобы опустили оружие!..
Алексей Назаров, чернявый крепыш, был однокашником Сотника по разведфакультету Рязанского института ВДВ имени Маргелова…
– Вот это номер… – удивленно сказал Назаров, заключая однокашника в дружеские объятия. – А говорили, что никого из «спецов» не осталось! Утверждали, что вынесли, выбили всех из «Альфы» и «Вымпела» подчистую…
Они переместились внутрь «коробки»; здесь было не так холодно, не так студено и ветрено, как в самом переулке. Следом за ними туда же через проем в стене прошли Редактор и Николай, а также двое из бойцов Назарова. Сотнику и его напарнику вернули «хеклеры». Увидев экипировку двух спецназовцев, Назаров покачал головой.
– Круто… Спасибо, Валера, что не положили моих парней!..
– Хорошо все, что хорошо кончается.
– В большинстве своем салаги, бакланы… Но воюют – отчаянно. Отпетая публика!
– Вижу.
– У тебя… у вас, то есть, какое-то дело?
– Да, Леша… мы здесь по делу.
– Я это уже и так понял… Пойдемте-ка ко мне на КПП. – Он махнул рукой куда-то в темноту. – Тут недалеко… В подвале у меня хотя бы не так холодно! Буржуйка топится; обогреетесь! Я и поляну накрою… спирта тяпнем… гулять, так гулять!
– Спасибо за приглашение, Алексей. Звучит заманчиво… но мы очень ограничены во времени.
Сотник, как и Николай – они проделали это одновременно – сверился с часами. Из отведенного им на все про все времени из-за досадного происшествия – закончившегося, впрочем, встречей с однокашником – выпилено треть часа. В их распоряжении всего сорок минут…
– Мы здесь по заданию командования, – сказал Сотник. – И нам позарез нужна информация!
– По заданию командования? – несколько удивленно переспросил Назаров. – А что… у нас наконец-то появилось объединенное командование?
– Разрешите мне?! – вдруг подал голос Редактор. – Алексей… не знаю вашего отчества и звания…
– Просто Алексей. Можно и по фамилии. Звание мое – капитан. Хотя сейчас, – Назаров горько усмехнулся, – считайте, занимаю полковничью… а то и генеральскую должность.
– Какую
– Вы разве не слышали обо мне? – в голосе мужчины, одетого в пятнистый армейский бушлат, в стеганые ватные штаны, валенки и волчий малахай, прозвучали, как показалось, ревнивые нотки. – Я командир Первого… или Тверского, как часто говорят, укрепрайона.
– Нашего командира каждая собака тут знает, – раздался из угла ломкий мальчишеский голос. – Каждая фашистская собака, – уточнил он. – И моджахеды знают! Странно, что вы ничего не слыхали про Назарова… Может, командир, они все ж эти… типа диверсанты?
– А ну цыц! – не оборачиваясь к тому, кто подал реплику, сказал Назаров. – Иди-ка, проверь посты в оцеплении! А я тут и сам разберусь, без сопливых подсказчиков!..
Когда парень покинул помещение, в котором они расположились, усевшись на сохранившиеся от мирных времен останки дивана и стулья, Назаров пояснил:
– Это мой младший брательник… Проявляет бдительность, так сказать. Хотя иногда пережимает по этой части палку.
– А-а… так вот кто, значит, предлагал нас пустить в расход, – Сотник усмехнулся. – Боевой он у тебя, братишка-то!.. Однако, вернемся к нашим бар… то есть, к нашему делу.
– Ты рассказал бы сначала, как тебе удалось уцелеть! – перебил его Назаров. – Ты же в «Вымпеле» служил, так?
– Сам не знаю, Леша… – Сотник пожал плечами (не говорить же однокашнику правду, тем более, что эта «правда» неизвестно еще, как будет воспринята). – Уцелел, как видишь.
– Алексей… у нас действительно мало времени! – вновь вмешался в их разговор Редактор. – Хорошо, что мы повстречали именно вас… хотя и при столь драматичных обстоятельствах! Вы ведь человек военный?
– Так точно. Сотник в курсе, кто я и что я… Хотя… сейчас это уже не имеет значения.
– Почему?
Назаров, сбив на затылок свой волчий малахай, удивленно посмотрел на этого странного мужчину, часть лица которого – не покрасневшего на морозце, как у двух крепких мужчин, сопровождавших его, но очень бледного – закрыта темными очками. Очками, которые он, в отличие от Сотника и его напарника, не снял даже здесь, когда они перешли в это относительно спокойное и относительно безопасное место.
– Что – «почему»? Почему не имеет значения то, что я военный, что у меня когда-то были звание, должность и боевые друзья?
– Именно это хотел у вас спросить.
– А какая разница сейчас, военный или гражданский?
– То есть? Не понял вас…
– Армии, как института – больше нет. Самой военной организации тоже не стало. – Назаров зло сплюнул. – Как будто вы сами не знаете…
– Вот как?..
– А для сил сопротивления, в партизанской войне, все эти звания… бывшие звания… они не играют никакой роли. Человека ведь теперь сразу видно – кто он, что он, трус он, или обладает мужеством и отвагой… Хотя, конечно, кадровые военные и сейчас на вес золота.