Скрижаль последнего дня
Шрифт:
— Вам удалось расколоть этот орешек? — Чарли Хокстон поставил купленную днем бутылку местного пива «Танцующий верблюд», пересек комнату и подошел к столу, за которым работал Бэверсток.
— Сначала я подумал было, что, возможно, недостает не одной, а трех дощечек. Но если бы было так, то эти линии в углах не имели бы никакого смысла. Тогда я попробовал собрать из дощечек прямоугольник и снова взглянул на надпись. Решение оказалось просто элементарным. Первым нужно читать крайнее справа слово в верхней строчке первой дощечки. Той самой, которой у нас, конечно, нет.
Бэверсток показал на разбросанные по столу листы бумаги. На трех листах формата А4 он записал английский
— Затем, — продолжил объяснения Бэверсток, — мы читаем крайние справа слова на всех остальных дощечках, двигаясь, разумеется, против часовой стрелки. Таким образом, получается «были Элеазаром бен», и тогда первое, недостающее, слово будет, вероятно, «отобраны» или «назначены», или что-то похожее. Следующее слово — оно опять-таки находится на дощечке, которой у нас нет, — почти наверняка «Яиром». Элеазар бен Яир — так звали предводителя сикариев, оборонявших крепость Масада. Но это слово находится не на первой строчке надписи, а на второй. То есть теперь необходимо взять крайнее справа слово из строчки ниже и повторить процедуру для всех дощечек. Шифр очень простой, но хитрый.
— Хорошо. Кажется, я понял, — нетерпеливо буркнул Хокстон. — Хитрая, в общем, штука. Но все, что я хочу знать: о чем говорится на этих проклятых дощечках?
— Я это уже знаю, — проронил Бэверсток и достал еще один лист бумаги.
Хокстон схватил его и внимательно прочитал, что написал печатными буквами специалист по древним языкам.
— Тони, это очень впечатляет. — Хокстон поцокал языком. — А теперь расскажите, что все это означает. Что мы, собственно говоря, ищем?
— Мне кажется, это должно быть очевидно, — довольно резко ответил Бэверсток. — В сделанном мной переводе совершенно четко упоминается «медный свиток» и «свиток из серебра».
— Но ведь Медный Свиток уже найден. Если, конечно, мы не допустим, что было два медных свитка, — подал голос Декстер.
— В этом-то все и дело, — фыркнул Бэверсток. — Посмотрите внимательно на текст, и вы увидите, что находка в Кумране Медного Свитка как раз и служит подтверждением тому, что написано на этих дощечках. Свиток обнаружили в 1952 году в 3-й пещере, и именно туда поместили его создатели глиняных дощечек. Взгляните на текст.
Бэверсток взял карандаш и подчеркнул несколько строчек.
— Давайте я попробую подставить недостающие слова, как я это вижу, — сказал он и начал быстро заполнять пропуски. — Итак. Теперь эта фраза будет звучать следующим образом: «Медный свиток, который мы тогда забрали из Эйн-Геди, мы затем спрятали в пещере Хаммад, расположенной в месте хранения каких-то свитков…». Одно слово здесь пропущено, поскольку оно приходится на четвертую дощечку. Дальше текст продолжается: «…что находится рядом с поселением, известным как Ир-Цадок Секаха». Более точного и недвусмысленного описания того, как был спрятан Медный Свиток, вы не сыщете.
Я не знаю, что за слово пропущено здесь, перед словом «свитков», но, вероятно, оно каким-то образом их характеризует. Возможно, это указание на материал или возраст тех, других свитков; а возможно, на географическую принадлежность, скажем, иерихонские или иерусалимские. Жаль, что мы этого не знаем, — задумчиво произнес Бэверсток. — Расшифруй мы
— Это где?
— Эйн-Геди в то время являлся крупным поселением, построенным вокруг оазиса недалеко от западного берега Мертвого моря. Кстати, довольно близко от Кумрана. И этот факт служит еще одним подтверждением того, что глиняные дощечки изготовили члены группировки сикариев. Практически единственный достойный упоминания налет на Эйн-Геди, судя по тому, что я раскопал в Интернете, случился в 72 или 73 году нашей эры, и совершили его грабители-сикарии из Масады. Это хорошо стыкуется с самыми первыми словами надписи, поскольку в те годы лидером сикариев был именно Элеазар бен Яир. Во время нападения было убито около семисот жителей Эйн-Геди, а налетчики скрылись, прихватив с собой все, что только могли унести. Очень похоже, что в числе украденного был Медный Свиток и другой свиток, Серебряный.
Пока Бэверсток излагал свою гипотезу, Хокстон и Декстер внимательно изучали текст надписи с дощечек.
— А что это за «дощечки из какого-то храма»? — прервал ученого Хокстон. — Они тоже из Эйн-Геди? И что они собой представляют?
Бэверсток покачал головой.
— В нашем тексте не говорится о том, что сикарии украли и их тоже. Вполне возможно, они уже тогда принадлежали им. А фраза целиком, вероятно, звучит следующим образом: «дощечки из священного храма в Иерусалиме». Быть может, они просто служили для украшения или, скажем, на них были вырезаны тексты молитв или что-то еще. Но чем бы они ни являлись, для нас они не представляют интереса. Нам нужен Серебряный Свиток.
— И, конечно, самый главный вопрос, — снова заговорил Хокстон, — где нам начинать искать? В этой надписи говорится, что Медный Свиток спрятали в Кумране. Значит ли это, что и Серебряный Свиток был спрятан там же?
— Нет, — уверенно ответил Бэверсток. — Два свитка упоминаются в тексте совершенно независимо. Медный Свиток оставили в пещере в Кумране, а Серебряный был спрятан в другом месте, в каком-то резервуаре. Я пока что не уверен, что имел в виду автор текста под словами «место чего-то конца». Возможно, речь идет о конце света. Мне, например, сразу приходит в голову: «место наступления конца света» или как-то так, но я должен еще серьезно поработать над этим вопросом, и тогда смогу раскрыть вам и эту тайну. Ну а пока я буду заниматься расшифровкой текста, вы бы разобрались со снаряжением, которое нам понадобится. Вполне возможно, нам придется очень и очень торопиться.
52
Бронсон и Анджела ехали на юго-восток — в сторону Иерусалима и расположенного за ним Мертвого моря.
Бронсон вряд ли смог бы сказать, что именно он ожидал здесь увидеть, но все же был удивлен тем, насколько плодородными и изобильными казались земли, которые мелькали за окном машины, по крайней мере, на участке вдоль берега Средиземного моря. Вероятно, Бронсон предполагал, что в Израиле будет преобладать бесплодная и пустынная местность. На самом же деле единственный в стране район, который по праву можно называть пустыней, вытянулся треугольником с основанием в самом широком месте Израиля и сужающимся к югу, к заливу Акаба. Этот треугольник, условными вершинами которого считаются город Рафах на средиземноморском побережье, южная оконечность Мертвого моря и курортный город Эйлат на Красном море, включает в себя пустыню Негев, знойную и практически незаселенную местность.