Скромница из царских покоев

Ситникова Людмила

– Способ убийства…

– Вы путаете вымысел с реальностью. Ежедневно в мире умирают от ножевых ранений сотни людей, по-вашему, я и к этому приложила руку? Я пишу детективы. Де-тек-ти-вы! Невозможно написать криминальный роман без трупа. Вы вот говорите, способы совпали, а известно вам, сколько вообще существует способов убийств?

– Достаточно много.

– Как бы не так. Вы глубоко заблуждаетесь. На самом деле их не так уж и много. – Ирина приняла загибать пальцы. – Человека можно застрелить – раз, зарезать – два, задушить – три, отравить – четыре, сбить транспортным средством – пять, ударить по голове –

шесть, сбросить с большой высоты – семь, утопить – восемь. Все! Есть, конечно, еще несколько, но в основном писатели жонглируют вышеперечисленными восемью способами. Теперь давайте разберемся. Допустим, писатели «А», «Б» и «С» устранили одного из персонажей при помощи подсыпанного в напиток цианистого калия. Если следовать вашей логике, то имеет место повторение сюжета – в данном случае преступления. По-вашему, автор должен в каждой новой книге изобретать новый способ убийства?

– Вы меня не так поняли.

– Это вы меня не понимаете. – Глининская потрясла книгой. – Да, здесь убийца заколол жертву ножом. В следующей книге жертву ударили по голове. И что из этого? Не одна я пишу детективы. Почему вы решили обвинить именно меня, а, скажем, не писательницу Петрову, Иванову или Сидорову? В их романах персонажи также гибнут от пуль, лезвий, удавок и ударов кирпичами. Идем дальше. Сегодня вечером я собираюсь приступить к написанию эпизода, в котором на пенсионерку наезжает иномарка. Бабка умирает на месте. Теперь представьте, что моя книга выйдет в свет, и через некоторое время ко мне в квартиру ворвется некто – мужчина или женщина – и обвинит меня в убийстве своей бабушки, которая погибла под колесами автомобиля. Это смешно! Смешно и глупо! Вы взрослая женщина, а ведете себя как умственно отсталый ребенок.

Ирина Глининская отвернулась.

Ката выдержала недолгую паузу.

– Ирина, возможно, я погорячилась, назвав вас верхушкой айсберга, но не стоит забывать – в вашей десятой книге в точности описана история, случавшаяся сорок лет назад. И она не вымысел, не фантазия, посетившая вас в момент творческого вдохновения. Никита погиб от несчастного случая. Свидетелями трагедии оказались трое девятилетних ребят. Вас на месте происшествия не было и быть не могло. Но! Кто-то, чье имя вы так упорно не желаете называть, поведал вам о том роковом дне, и вы – мне неизвестны причины и мотивы – внесли данный эпизод в свой роман. Зачем, Ирина?

– Я его придумала.

– Неправда.

– Докажите обратное. – Писательница повернулась к Катке и вскинула брови. – Докажите. Вы сможете это сделать?

– Постараюсь.

– Попытка не пытка.

– Прежде чем уйти, хочу предупредить. В тринадцатом романе вдове в кофе подсыпают цианид.

– Собираетесь пересказать мне мою собственную книгу?

– Вдова под надежной защитой, – прошептала Копейкина. – Помните об этом.

– Какая вдова?

– Если с ней что-нибудь случится, вам придется многое объяснить прокурору. Его не удастся ввести в заблуждение – я этого не допущу.

Глининская втянула щеки.

– Вы точно ненормальная. Мне доводилось сталкиваться с неуравновешенными поклонниками, но вы… Вы самая неадекватная из всех.

В коридоре Катка спросила:

– А где вы родились?

Ирина закатила глаза.

– В роддоме.

– В каком городе?

– Не важно.

– В Москве?

– Послушайте,

я потратила на треп с вами драгоценное время, мне некогда бить баклуши. Меня ждет работа. Вам известно, что это такое? Судя по всему, нет. Остается искренне вам посочувствовать, потому что человек, болтающийся без дела, вызывает у меня жалость. Займитесь чем-нибудь полезным, в конце концов, можно пойти на компьютерные курсы или брать уроки языка. Увидите, как только свободного времени не останется, ваше психическое состояние придет в норму.

Хлопнув дверью, Глининская мерзко рассмеялась.

* * *

Не снимая палец с кнопки звонка, Катарина топталась на резиновом коврике, гадая, куда могла запропаститься Колпакова? Ведь она ясно дала понять Насте, чтобы та не покидала квартиру. Да и сама Анастасия, перепуганная до полусмерти, клятвенно пообещала безвылазно просидеть дома.

Взявшись за ручку, Катарина похолодела. Дверь открыта.

Мурашки пробежали по коже, затылок пронзила острая боль. Просунув голову в прихожую, Копейкина крикнула:

– Настя, вы дома?

В кухне Ката заметила две полупустые чашки с кофе, вазочку с вишневым вареньем и пачку шоколадного печенья.

Настя появилась в коридоре в компании рыжеволосой толстушки. Стоило Катке сделать шаг навстречу, как Колпакова завизжала.

– Настя, это всего лишь я.

– А как попали в квартиру?

– Дверь была не заперта. Где вы были?

– К Лидуне на секундочку забежала. Мы пили кофе и услышали крик. У подъезда дрались две женщины, потом одна из них побежала за дом, а вторая бросилась за ней.

– Мы с Настькой сразу ко мне, у меня окна на ту сторону выходят, – подала голос Лидия.

– Любопытство до добра не доведет. Мы же с вами договаривались, вы обещали, а на деле даже не соизволили закрыть дверь на ключ.

– Так на минуточку вышла.

– За минутку может произойти непоправимое. Хорошо, что зашла я, а если бы на моем месте оказался кто-нибудь другой?

Колпакова попросила Лидуню оставить ее наедине с Каткой.

– Проходите в кухню.

– Я заскочила ненадолго. Мне нужно узнать фамилию отца Никиты.

– Рада бы помочь, да только не знаю ее.

– А имя?

– Нет. – Настя вертела головой. – Не помню. Дядю-профессора звали Николаем, домработницу Марфой, а имя военного не назову.

– Вы давно переехали из того района?

– В начале восьмидесятых. Старые дома пошли под снос, теперь там все изменилось. На месте нашего дома построили банк, рядом ресторан, а чуть левее, где раньше стояла школа, магазин. А зачем вам фамилия отца Ника? Его и в живых-то, наверное, нет.

– Мой прадед умер в сто четыре года, будем надеяться, что и этот старичок тоже относится к числу долгожителей.

– Ну, допустим, узнаете вы его фамилию, а искать как собираетесь?

– Обращусь в справочную.

– Вам года не хватит. Вдруг он какой-нибудь Петров Петр Петрович? Их в Москве не одна сотня.

– Но не всем под девяносто. А старика найти надо, он может дать ответы на интересующие меня вопросы.

– При условии, что жив и не впал в маразм. – Колпакова задумалась. – Знаю! Езжайте к Ивану Федоровичу. Денисову известна фамилия Никиткиного папы. Они не раз общались после случившегося. Помните, я упоминала, что он наведывался к нашим родителям?