Скромный герой
Шрифт:
После кофе Ригоберто выслушал несколько забавных историй, случившихся во время итальянского путешествия молодоженов. К Армиде, голоса которой он даже не помнил, как будто вернулся дар живой речи. Жена Исмаэля изъяснялась свободно, строя фразы почти без ошибок, у нее оказалось замечательное чувство юмора. Спустя какое-то время она удалилась, «чтобы кабальеро могли поговорить о серьезных делах». Армида пояснила, что прежде понятия не имела о сиесте, однако Исмаэль приучил ее проводить минут пятнадцать после обеда с закрытыми глазами, и теперь действительно благодаря этому маленькому отдыху она по вечерам прекрасно себя чувствует.
— Дражайший Ригоберто, ни о чем не беспокойся, — заверил Исмаэль, как только они остались наедине. И похлопал гостя по плечу. — Еще чашечку кофе? Рюмочку коньяка?
Ригоберто покачал головой:
— Я рад видеть
— Однако эта парочка чертенят прибавляет тебе седых волос, я знаю, знаю, — докончил до него Исмаэль Каррера, снова хлопая гостя по плечу и не переставая улыбаться ему и всему свету. — Верь моим словам, Ригоберто, и ни о чем не волнуйся. Теперь я здесь, и я со всем разберусь. Я знаю, как взяться за эти проблемы и как их разрешить. Тысячу раз прошу прощения за все неурядицы, которые свалились тебе на голову из-за преданности старому другу. Завтра я весь день собираюсь посвятить работе с Клаудио Арнильясом и с другими адвокатами из его конторы. Обещаю, что вытащу тебя из всех судебных разбирательств и прочих недоразумений. А теперь садись и слушай. У меня есть новости, которые прямо тебя касаются. Давай-ка, старина, выпьем коньячка.
Хозяин дома сам поспешил разлить коньяк по бокалам. Мужчины чокнулись и смочили губы и язык напитком, придававшим хрусталю алый блеск, а своим запахом напоминавшим о дубовой бочке. Ригоберто заметил хитринку во взгляде Исмаэля. Озорная, насмешливая улыбка сверкнула в морщинках вокруг его глаз. Он что, во время медового месяца подладил свои вставные челюсти? Прежде они все время шевелились, а теперь, казалось, крепко сидят на деснах.
— Ригоберто, я продал все свои акции компании «Assicurazioni Generali», лучшей и самой крупной страховой конторе в Италии, — объявил Исмаэль, со смешком раскинув руки. — Тебе ведь отлично знакомо это название? Мы много раз с ними работали. Основная резиденция компании находится в Триесте, но филиалы разбросаны по всему миру. Они уже давно хотели проникнуть в Перу, и я воспользовался случаем. Замечательная сделка. Как видишь, мой медовый месяц был посвящен не только наслаждению. Это была еще и деловая поездка.
Исмаэль веселился и праздновал, точно мальчишка, открывающий подарки от Деда Мороза. Дон Ригоберто не мог поверить своим ушам. Он смутно припомнил, что несколько недель назад читал в журнале «Economist», что «Assicurazioni Generali» планирует экспансию в Южную Америку.
— Ты продал компанию, основанную твоим отцом, в которой сам всю жизнь проработал? — наконец переспросил он в растерянности. — Транснациональной итальянской корпорации? Когда ты начал переговоры об этой сделке, Исмаэль?
— Почти полгода назад, — ответил его друг, неторопливо побалтывая коньяком в бокале. — Сделка прошла быстро, без трудностей. И, повторяю, очень удачно. Я провернул хорошую операцию. Садись поудобнее и слушай дальше. По очевидным причинам это дело до самого своего счастливого завершения должно было сохраняться в тайне. Вот откуда взялась аудиторская проверка, которую я поручил в прошлом году этой итальянской фирме и которая так тебя удивила. Теперь ты понимаешь, что за ней стояло: итальянцы желали под лупой проверить состояние наших дел. Заказывал и оплачивал проверку не я, a «Assicurazioni Generali». Поскольку продажа акций уже состоялась, я могу быть с тобой откровенен.
Исмаэль Каррера говорил около часа, Ригоберто его почти не перебивал (только несколько раз уточнил отдельные детали). Он слушал друга, удивляясь его памятливости: Исмаэль без малейших колебаний, точно снимая слои палимпсеста, обнажал перед ним месяц за месяцем историю всех предложений и встречных предложений. Ригоберто был поражен. Ему казалось невероятным, что столь масштабную операцию провели в величайшей тайне и даже он, главный управляющий, ничего не заподозрил. Встречи сторон проходили в Лиме, Триесте, Нью-Йорке, Милане; в них участвовали руководители компаний, адвокаты, советники, доверенные лица и банкиры из нескольких стран, однако были исключены почти все перуанские служащие Исмаэля Карреры и, разумеется, Мики и Эскобита. Эти двое, получившие свое наследство вперед, когда дон Исмаэль выгнал их из фирмы, уже продали немалую часть своих акций, и только теперь Ригоберто узнал, что их выкупил через подставных
— Как тебе кажется, Ригоберто? — Исмаэль Каррера завершил свое объяснение. Он вновь раскинул руки, как комедиант, ожидающий аплодисментов от публики. — Я до сих пор жив и дееспособен, я все еще деловой человек?
Ригоберто кивнул в ответ. Он совсем растерялся и не знал, что сказать. Старый друг смотрел на него улыбаясь, довольный собой.
— Вот уж действительно, ты не перестаешь меня изумлять, Исмаэль, — произнес наконец дон Ригоберто. — Я вижу, ты переживаешь вторую молодость. Это Армида тебя воскресила? До сих пор в голове не укладывается, что ты с такой легкостью расстался с компанией, которую твой отец основал, а ты прославил, вкладываясь своей кровью, потом и слезами на протяжении полувека. Звучит нелепо, но мне сейчас больно, как будто я лишился чего-то своего. А ты — веселишься, точно пьяный.
— Решение далось мне не так легко, — уточнил Исмаэль с серьезным видом. — Поначалу я сильно сомневался. И горевал, конечно. Однако при нынешнем состоянии дел это было единственным решением. Если бы у меня имелись другие наследники… в общем, не надо о грустном. Нам с тобой прекрасно известно, что стало бы с компанией, если бы ее унаследовали мои сыновья. Они бы ее быстро потопили — петух не успеет прокукарекать. В лучшем случае они ее продали бы по дешевке. А в руках у итальянцев компания будет жить и процветать. Ты получишь свою пенсию без всяких вычетов и даже с надбавкой, старик. Это уже оговорено.
Дону Ригоберто почудилось, что улыбка его друга сделалась печальной. Исмаэль вздохнул, взгляд его затуманился.
— Что же ты будешь делать с такими деньжищами, Исмаэль?
— Доживать мои последние годы в счастье и спокойствии, — тотчас ответил он. — Надеюсь, еще и в добром здравии. Потихоньку наслаждаться жизнью рядом с женой. Лучше поздно, чем никогда, Ригоберто. Тебе, как никому другому, известно, что я всегда жил, чтобы работать.
— Гедонизм — хорошая философия, Исмаэль. К тому же я сам ее исповедую. До сих пор в моей жизни мне удавалось быть гедонистом лишь наполовину. Однако я надеюсь последовать твоему примеру, когда близнецы оставят меня в покое и мы с Лукрецией сможем совершить давно задуманное путешествие по Европе. Она очень расстроилась, когда из-за нападок твоих сыночков нам пришлось переменить планы.
— Я же сказал: завтра я этим займусь. Это первый пункт в моем расписании, Ригоберто, — пообещал Исмаэль, вставая. — Я позвоню тебе после встречи в конторе Арнильяса. А потом мы назначим дату для совместного обеда или ужина, с Армидой и Лукрецией.
Когда Ригоберто возвращался домой на своей машине, в его голове, словно струи в фонтане, перемешивались самые разные мысли. Сколько денег получил Исмаэль от продажи акций? Много миллионов. Как ни крути, целое состояние. Даже учитывая, что в последние годы компания работала не в полную силу, это было солидное предприятие с отменным послужным списком и первоклассной репутацией в Перу и за рубежом. Безусловно, восьмидесятилетний Исмаэль уже не годился для управления компанией. Он наверняка вложил свой капитал в надежные источники дохода: казначейские обязательства, пенсионные фонды, положил на счет в каком-нибудь налоговом раю: Лихтенштейне, на островах Гернси или Джерси. Или, быть может, в Сингапуре или Дубае. Одни проценты позволят ему с Армидой жить по-королевски в любой точке света. А как поступят близнецы? Схватятся с новыми владельцами? Они настолько тупые, что и такое может случиться. Тогда их раздавят, как тараканов. Что ж, в добрый час. Нет, они, вероятно, попытаются откусить хотя бы кусочек от выплаченных денег. Но к ним будет не так-то легко подобраться. Определенно, близнецы присмиреют, если Исмаэль сжалится и кинет им несколько крошек, чтобы они перестали портить воздух. Так, значит, все уладится. Только бы уж поскорее. Тогда он наконец сможет исполнить свою мечту о сладостной пенсионной жизни, богатой материальными, интеллектуальными и эстетическими удовольствиями.