Скрытые чувства
Шрифт:
— Это оригинально! Всем бы запомнился твой образ.
Я приподняла бровь.
— Как самой мрачной невесты?
— Поверь, ты была бы не самой мрачной, - отмахнулась она.
Как раз в это время позвонила Майя. В панике.
— Мы порвали шлейф.
— Что значит порвали шлейф?
– тихо спросила я.
Кажется, зловещие знаки сработали.
— Это значит, что на нем надрыв, -
– Метровый. Это случилось, когда мы грузили его в «стрекозу». Эти лакшаки нервничали и случайно зацепили…
С моей легкой руки большая часть персонала Ладислава теперь поминала лакшаков и их седалище (не в его присутствии, разумеется).
— Но я все равно его привезу! Без шлейфа оно тоже шикарное.
— Ладно, - сказала я.
И посмотрела на Фелису:
— Слышала?
Странно было бы, если бы не слышала. Я говорила не по громкой связи, но Майя орала так, что я чуть не оглохла. Еще одна отличительная особенность лисс Горез, а ныне лисс Фердхен, заключалась в том, что когда она сильно нервничала, тут же повышала голос.
— Это конец.
— Где твой оптимизм, Лили? Конец был бы, если бы тебе оторвало ногу. Сложно идти к алтарю с одной ногой, когда из тебя хлещет кровь.
На такое я даже не нашлась, что сказать. В последнее время девушка моего брата увлеклась триллерами, и это сказалось не только на ее творчестве, но и на образе мышления.
— У нас есть запасной вариант?
– невозмутимо поинтересовалась Фелиса, распахивая двери шкафа.
– В прошлый раз сработало!
В прошлый раз действительно сработало. Оказалось, что наш общий проект на первом курсе отметил представитель модного дома Гастенс. Отметил и предложил нам обеим стажировку, а мне еще и грант на обучение в Брасе. Поэтому я отказалась быть ее помощницей. Поэтому и еще потому что встречалась с Ладиславом и не хотела смешивать личное с работой. Зато теперь мы вместе учились.
Я покачала головой, но потом кое о чем вспомнила.
— Оно потрясающее!
– воскликнула Фелиса, когда я достала платье из недр шкафа, содержимое которого кочевало вслед за мной.
И я поняла, что платье с оторванным шлейфом мне не нужно.
Мне изначально не нужно было никакое другое платье.
А когда шла по
Чувства, которые с каждым днем становились все сильнее и сильнее.
Мой ящер сдержал свое обещание: правительство Кирона пересмотрело закон и внесло несколько поправок. Многие мигранты смогли вернуться в страну, особенно это касалось эмпатов. Тех, кто не сразу сумел найти работу стали привлекать для оказания психологической помощи в больницах и реабилитационных центрах, где дар был особенно нужен.
А я сдержала свое обещание в ответ. Помогала Ладиславу исправляться. Впрочем, это было взаимным. За эти два года мы успели узнать о друг друге много всего, съездить в Тариту к моим родителям, поселиться в одном доме, сотню раз поссориться и столько же помириться. И спланировать свадьбу.
— Знакомое платье, - прошептал он мне на ухо, когда я вложила руку в его ладонь и священник начал церемонию.
— Решила быть внезапной, - подмигнула я.
По киронской традиции мы должны были произнести собственные клятвы, глядя в глаза друг другу. И Ладислав был первым.
— Клянусь оберегать тебя от всех невзгод. Прислушиваться к тебе. Любить и не скрывать своих чувств.
Я широко улыбнулась, поймав спрятанное среди слов послание, понятное только мне. Что ж, теперь моя очередь.
— Клянусь быть твоей опорой во всем. Идти с тобой по жизни рука об руку. Клянусь любить тебя всем сердцем и чувствовать как саму себя.
Последнее, впрочем, давно уже было так. Я действительно чувствовала его как саму себя, а может быть, даже больше. И сдается мне, эмпатия тут была ни при чем.
— Люблю тебя, - произнес Ладислав, надевая на мой палец кольцо со змейкой (по традиции Кирона).
— Люблю тебя, - эхом отозвалась я, надевая двойное (в котором две полоски металла сплетались по таритским традициям).
Когда прозвучали объединившие нас слова, только глубоко вздохнула.
Глубоко и счастливо.
А потом подалась вперед, принимая его поцелуй.