Скрытые следы
Шрифт:
Они как раз и ждали его!
Только он собрался повернуть назад, как на него направили автомат.
– Иди сюда! – рявкнул офицер.
Ионатан готов был заплакать. Под угрозой автомата ему пришлось сесть в машину, которая тут же тронулась с места.
Имение. Ульрика.
Нет, он этого не вынесет! Лучше умереть!
Сидя в кузове, он думал, не выпрыгнуть ли ему на ходу, чтобы его пристрелили на месте. И вдруг обнаружил, что они едут не в имение. Они направлялись по другой дороге,
Казнь?
В глубине души он уже чувствовал себя мертвецом. Его мозг отказывался думать, и так было даже лучше. Ему не хотелось, чтобы кто-то замечал его страх.
Грузовик остановился перед зданием, напоминающим ратушу. Его вытолкнули из машины и повели вверх по ступеням.
Он оказался в кабинете высокого начальства. Большинство из присутствующих вышли.
Человек, сидящий за столом, посмотрел на него холодными рыбьими глазами.
– Вы говорите по-немецки? – спросил он.
Ионатан ответил утвердительно.
– В имении вас держать больше не хотят, вы им не нужны, – презрительно произнес он. «Слава Богу», – подумал Ионатан.
– Поэтому Вы переводитесь в Заксенхаузен, – с нескрываемым злорадством произнес начальник. – Так что вы теперь поймете, что значит отказываться от тех благ, которыми вас осыпали в имении. А теперь прочь отсюда!
Двое солдат повели его к другому грузовику. Ионатан оказался в грязном кузове, к его виску приставили дуло автомата.
«Лучше уж так, – подумал он. – Во всяком случае, это будет настоящая тюрьма. Это куда лучше, чем осуществлять низменную гитлеровскую идею „очищения“ расы. Никто не заставит меня насильно делать детей. Детей, которых я никогда не увижу и которых ждет жуткое, да, просто мрачное будущее. Будущее элитарных солдат в армии рехнувшегося военачальника!»
Летом 1941 года Ионатан прибыл в концлагерь Заксенхаузен, расположенный к северу от Берлина. Тех, кто был молодым и сильным, сразу же посылали на тяжелую работу в большое хозяйство, расположенное поблизости.
Да, он был молодым и сильным. Но когда он увидел своих товарищей, пробывших в концлагере уже долгое время, он ужаснулся.
Неужели этого никто не видит? Почему власти не вмешаются и не прекратят это издевательство над ослабевшими людьми.
Плохая еда, смехотворно маленькие порции, в бараках болезни.
Каждый день на работу гнали старых, изможденных людей, которые на самом деле не были стариками, просто из них выжали все соки.
До Ионатана доходили слухи о газовых камерах и тому подобных ужасах, но он отказывался в это верить.
Почему никто не сообщает властям о том, что здесь происходит? Власти должны вмешаться!
Ах, каким наивным был Ионатан! Много дней прошло,
Он замечал, как силы постепенно покидают его. К постоянному голоду он привык, но никак не мог привыкнуть к дьявольской радости охранников, мучающих пленных.
Лично он подвергался преследованиям за свой юный возраст, красивую внешность и откровенную неприязнь к охранникам.
Он не желал становиться на колени. Но однажды вечером, когда человек, с которым он работал и уже подружился, умер от потери крови после жестоких побоев, юноша не мог больше сдержаться: лежа на нарах, он приглушенно рыдал от скорби и бессилия.
Вдруг он услышал грохот подъезжавших к лагерю грузовиков.
Новая порция несчастных.
Уже через полчаса пленные были распределены по баракам. И на место только что умершего приятеля Ионатана поступил новый человек.
В бараке было темно, лампа, висевшая у входа, не освещала дальние углы. Смертельно уставший, Ионатан видел перед собой смутные очертания вновь прибывшего.
Внезапно Ионатан сел на нарах.
– Но…
Человек обернулся к нему.
– Этот голос… – произнес он с характерной каркающей интонацией. – Ионатан, неужели это ты?
На глазах юноши снова появились слезы. Уже от радости.
Перед ним стоял Руне, угловатый, хромой Руне с растрепанными волосами.
Его лучший друг из Норвегии.
11
Руне сел на край постели Ионатана. Они говорили шепотом, потому что после отбоя разговаривать не разрешалось.
Ионатан смеялся и плакал одновременно.
– Мне не следовало бы радоваться, увидев тебя здесь, – сбивчиво говорил он. – Меня должно было это опечалить. Так оно, конечно, и будет, когда я соберусь с мыслями. Но в данный момент я безумно рад видеть тебя!
– Ты одинок здесь? – мягко спросил Руне.
– Да. Только теперь я понял, каким бездонным было мое одиночество. Но рассказывай! Значит, они схватили тебя?
– Да. Я всегда считал, что это невозможно, что я смогу вывернуться в любой ситуации, но… Я вел себя слишком безрассудно.
– Еще одна поездка?
– Нет, они схватили меня в доме, находившемся под подозрением. Одного моего появления там оказалось достаточно.
– Руне, – прошептал Ионатан. – Мне так жаль, что ты попал сюда. Здесь… ужасно! Ты не представляешь себе, что тут творится, я мог бы рассказать тебе много такого, во что ты просто не поверишь. Но все это правда, все до последней детали. Но теперь я хочу послушать новости из Норвегии. Как там дела?
– Неважно. Страна в железных тисках.