Скрытые следы
Шрифт:
Тенгель Злой еще не был побежден. Он знал, что сон его может продолжаться вечно, если сейчас упустить момент…
Как близко стоит от него этот идиот! Неужели он не понимает, как это глупо с его стороны? Но это как раз и нужно Тенгелю Злому!
Последним волевым усилием это злобное существо, явившееся когда-то из пустых азиатских тундр в горы Норвегии, высвободило из небытия одну свою когтистую руку, подняло ее… и одним молниеносным движением выхватило флейту из рук Странника.
Новая концентрация мысли…
И
Странник ничем не смог помешать этому, все произошло слишком быстро. Тенгель Злой спал теперь вечным сном – если, конечно, ничто не разбудит его…
Но если снова будет сыграна пробуждающая его мелодия, ничто в мире не сможет усыпить его.
Ведь флейта, полученная Странником в 1200-х годах от Крысолова из Хамельна, теперь навсегда утеряна.
12
Немцы жестоко отомстили за покушение на Гейдриха. Небольшая деревня Лидице с населением в пятьсот человек была полностью стерта с лица земли. Мужчины, женщины и дети – все были убиты, все дома были сожжены, все сравняли с землей.
Так зверски был отомщен этот зверский человек.
Смерть Гейдриха означала для Ионатана большие перемены. Немецкие и чешские охранники уже не обязаны были отравлять ему жизнь в течение месяца. Теперь они могли просто прикончить его.
Через день после смерти Гейдриха он лежал, привязанный к скамье, ожидая пока его палачи решат, какую пытку для него придумать. Ионатан знал, что у него больше нет никаких надежд. Он снова подумал о своем доме и о своих близких, и больше всего он думал о старом Хеннинге, с которым так любил спорить. Ему хотелось теперь попросить у него прощения за все свои ребячески высокомерные утверждения. Ему хотелось сказать этому почтенному старцу, как он любит его.
Но теперь было уже поздно.
Ионатан не плакал. Ледяной панцирь, покрывший его чувствительную душу, предохранял его от слез. Руне умер ради него. Он увлек на опасный путь свою сестру Карине. Что теперь с ней? На нее напали и она, в страхе и одиночестве, совершила убийство. Просто непостижимая трагедия.
Но он не мог больше плакать.
Внезапно дверь открылась, палачи разом повернулись и уставились на вошедшего.
Подобных людей они никогда не видели. Это был высокого роста молодой человек с темно-рыжими волосами и сияющими, как звезды, добрыми глазами. Палачи стояли, молча уставившись на него.
Подойдя к скамье, человек развязал ремни, которыми был опутан Ионатан. Один из охранников хотел было воспрепятствовать этому, но человек только посмотрел на него, и на его красиво очерченных губах появилась мягкая улыбка. Охранник растерянно отпрянул назад.
Ионатан тоже уставился на него.
– Я – Ганд, – тихо сказал ему молодой человек. – Сын Имре. Тебе пора уходить отсюда.
С этими словами он помог Ионатану встать.
Оба вышли
Когда они вышли во двор, Ионатан почувствовал, как рука Ганда прикоснулась к его лицу. Медленно и осторожно рука погладила его, и больше он ничего не помнил.
Простояв еще с полминуты без движения, палачи опомнились.
– Какого черта! – крикнул один из них остальным. – Как вы могли позволить этому норвежскому ублюдку уйти?
Ему хотелось свалить вину на остальных, хотя он сам тоже был здесь.
Все разом бросились к двери, теснясь и толкаясь, и так же разом выскочили за дверь, словно крем из тюбика.
Во дворе никого не было.
– Но не мог же он просто так исчезнуть! Ищите его, черт возьми!
– Охрана! – крикнул один из них, подойдя к сторожевой будке. – Вы видели, как отсюда вышли двое?
Охранник с автоматом на плече только пожал плечами.
Словно перепуганные куры, палачи разбежались во все стороны. Завыла сирена тревоги.
Но нигде они не могли найти «норвежского ублюдка» и его мистического спасителя.
***
В автомастерской Андре, устроенной в старой кузнице в Липовой аллее, работал один механик. Это был добродушный и приветливый молодой человек, приехавший в Осло из Гудбрандсдалена, чтобы «выбиться в люди». Несколько лет назад он явился по объявлению Андре, которому нужен был помощник в мастерской. С тех пор он и работал здесь, став автомехаником. Он был солидным, толковым, работящим.
Но он был немного медлительным. Не бездарь, вовсе нет. Просто ему свойственна неторопливая манера разговора, так характерная для деревенских жителей. Ему давно уже нравилась Мари, жившая по соседству, и он был очень огорчен, когда она со своей сестрой переехала в дом Кристы, жившей на другом конце Осло.
И вот Мари снова вернулась домой. Притихшая и присмиревшая. Пострадавшая от одного бессердечного негодяя.
Автомеханик Уле Йорген страдал вместе с ней. Всякий раз, когда она бывала в Липовой аллее, он осторожно и вежливо здоровался с ней. Она была бледной и пристыженной, хотя все относились к ней так же приветливо, как и раньше. Но она никак не могла отделаться от чувства стыда.
Однажды Уле Йоргену удалось поговорить с ней о каких-то пустяковых вещах. Она была стыдлива, как лань, потому что ее положение было уже заметно.
После этого Мари заметила, что он существует. Она просто впитывала в себя его внимание и интерес к ней. Они начали смущенно улыбаться друг другу, перебрасываться словами, и вот однажды она по собственной инициативе навестила его в мастерской. Ей и в самом деле нужно было починить велосипед, и это положило начало их прекрасной дружбе. Большего она себе позволить не могла, но серьезность намерений Уле Йоргена и его откровенная увлеченность ею были для всех очевидны. Вся родня только и думала, что о будущем Мари. Только бы сама Мари пошла ему навстречу!