Скрытый колдун рода Лаурус

Муссен Анна

Он принял из рук Камиллы потрепанные книги и тетради. И внимательно посмотрел на них.

— Что это?

— Дневники.

— Дневники? Чьи?

Камилла покачала головой.

— Я не знаю. Но хочу, чтобы ты прочитал, что в них написано.

— А что в них написано?

Камилла поджала губы.

Они с Алленом были исследователями, которые в своей работе опирались исключительно на факты. На источники, которым можно доверять. Которые имели репутацию и вес. Эти же дневники больше походили на записки сумасшедшего. Но отчего-то душа

Камиллы требовала, чтобы она отнеслась к этим записям со всей серьезностью.

— В них написана одна история, — сказала Камилла. — Она кажется неправдоподобной, но чем больше я об этом думаю, тем сильнее хочу разобраться в ней. И только к тебе я могу обратиться с просьбой помочь мне разобраться с этим.

— Хочешь, чтобы я все это прочитал?

Камилла кивнула.

А Аллен взглянул на объем предстоящей работы.

— Вся ночь на это уйдет, — сказал он не то для себя, не то для девушки.

Скорее всего, подумала Камилла, произнес Аллен эти слова для себя, как простую констатацию того факта, что этой ночью он не будет спать. И все же она сочла нужным добавить:

— Прошу тебя.

Волшебник потер шею и указал девушке на такое же, как и в ее комнате, кресло. Сам он подошел к столу, отодвинул стул и уселся за рабочее место, уточнив у Камиллы, с какого именно дневника ему предстояло начать читать.

«Я поступила правильно, — наблюдая за тем, как быстро Аллен погрузился в чтиво, подумала Камилла. — Если то, что там написано правда…»

Одна мысль об этом пугала ее.

Но если история, записанная в дневниках — правда, то весь их мир был построен на лжи. На такой опасной лжи, что и представить страшно, к чему могло привести приобретенное Камиллой знание.

Правда ли Сириус существовал?

Правда ли, что он привел их мир к разрушению?

И правда ли, что, возродившись, Сириус попытается сделать это снова?

Глава 30

Лавр с головой опустился в бочку, горячая вода ошпарила его кожу. Тепло начало быстро распространяться по всему его телу, а полученные в бою с ведьмаком и волшебником раны заныли. Добавленные в воду травы должны были облегчить боль и помочь с заживлением поврежденных участков кожи, поэтому Лавр, корча под водой лицо, терпел неприятный зуд.

Он рассказал Яру обо всем, что с ним произошло, и все, что он смог узнать за это время. Рассказал он и о том, куда держал путь — в сестринскую общину недалеко от Туманных гор, и спросил, пойдет ли Яр вместе с ним? Яр согласился.

Когда воздух в легких начал заканчиваться, Лавр вынырнул и вдохнул полной грудью. Вода расплескалась по глазурному кафелю.

— А поаккуратнее нельзя, рыбонька моя? — Гагат брезгливо дернула намокшей лапой и, взмахнув хвостом, запрыгнула на стул со стопкой приготовленной для Лавра одежды. — Ненавижу сырость.

— Следишь за мной даже в ванной?

Лавр наклонил в бок голову, чтобы избавиться от попавшей в ухо воды.

— Если знала, что за мной следили

темные маги, — продолжил он, — могла бы и предупредить.

Гагат начала топтаться на одежде, втыкая в ткань свои острые коготки.

— Я не знала. Думаешь, что я — всезнайка как ты? Хозяин отправил меня приглядеть за тобой, чтобы ты чего не учудил. И что ты сделал? Решил сбежать из Академии. Это было глупо, рыбонька моя, и опасно.

— Я в курсе.

— В курсе он. Еще и Первородного с собой притащил.

— Малыш Шалфей не такой, как Эдгар. — Лавр никак не мог понять, почему Гагат была так враждебно настроена по отношению к малышу Шалфею. — К тому же, он многое может рассказать нам и многому может нас научить.

— Научить? Как летая на метлах, рушить чужую собственность?

Лавр покраснел, но понадеялся, что Гагат спишет его красные щеки на жару и духоту ванной комнаты.

Да, он рассказал Яру и о том, как они попали в порт Союза Северного Чародейства.

— Это был его первый полет.

— Ты мог из-за него погибнуть, — фыркнула Гагат.

— Беспокоишься обо мне?

Гагат снова фыркнула.

— Еще чего!

Лавр заулыбался.

— Точно?

— Не выдумывай. Хозяин расстроится, если ты вдруг помрешь. Вот и все.

Улыбка Лавра потускнела.

Действительно, если он завершит свой цикл, то Яр расстроится.

— Прости, Гагат, впредь я буду осторожнее.

— Уж постарайся, — сказала кошка и, свернувшись клубочком, улеглась на вещи Лавра.

Колдун вновь погрузился по шею в воду.

Впервые за долгое время он чувствовал себя в безопасности. Это прекрасное чувство распространялось по всему телу и давало его душе успокоение, которого Лавру так не хватало. Колдуну хотелось остаться в таком состоянии как можно дольше, продлить это мгновение настолько, насколько было бы возможно. Но Лавр понимал, как только он покинет ванную, как только высушит волосы, оденется и выйдет к Яру, тревога вновь начнет одолевать его сердце.

Гагат не просто так была рядом с ним, она его охраняла. Она приглядывала за ним в Министерстве, незримо была рядом в Академии. Верно следовала за ним, куда бы он не держал путь, словно была его собственным фамильяром. Но это было обманом. Гагат не могла быть рядом с ним вечно. Как и любой фамильяр, Гагат не могла подолгу находиться поодаль от своего хозяина. Даже они…

Лавр махнул головой. Воспоминания захлестнули его, и сердце кольнуло от боли.

— Эй, Гагат, — тихо произнес он, облокачиваясь о край бочки. — Гагат?..

Вода вновь перелилась через край, вплеснувшись на кафель, и кошка приоткрыла один глаз. Из-за капель, попавших на ее длинные усы, Гагат чихнула.

— Чего тебе?..

— Скажи, а Яр… он ведь… ну?.. Он ведь ее ищет, да?

— Кого?

— Не притворяйся. Вижу же, ты поняла о ком речь.

Гагат молчала.

— Я говорю о госпоже Марии. Яр ведь думает, что она могла уже переродиться, так?