Скрытый Пророк
Шрифт:
— Вам не нужно извиняться, — сказал он двоим. — Я ушёл, никого не предупредив. Вы делали, как вам приказано.
Они открыли Мендельну путь, с видимым облегчением наблюдая, как он проходит. Он сделал вид, что не заметил.
И, пройдя через стражей, младший сын Диомеда словно попал в новый мир: всё вокруг него преисполнилось магией. Разноцветные сферы энергии усеивали огромный лагерь, словно в ожидании какого-нибудь фестиваля. Однако ни одна из них не была прикреплена верёвкой, а все парили над головами тех, кто призвал их. В лагере всё ещё были разведены костры, но предназначены они были главным образом для готовки, а не для освещения.
Но сферами
Это было всего лишь несколько примеров. Многочисленные заклинания эдиремов различались по силе и качеству, но Мендельна изумляло и беспокоило то, что люди вокруг него, с виду совсем незначительные, овладели тем, что некогда было доступно лишь небольшому кругу избранных. Простой люд, к коему принадлежал и он, должен был жить, обрабатывая землю. Они не должны были становиться могущественными волшебниками.
Именно это и беспокоило его, даже когда он наблюдал, как один изобретательный малый создаёт для своих младших братьев и сестёр — да, в «армию» Ульдиссиана входили даже дети — ярких бабочек, которые после разлетелись во многих направлениях. Многие из тех, кто следовал за его братом, имели весьма наивный подход к потенциалу, которым владели. В лучшем случае они видели в нём инструмент, вроде тяпки, а не нечто, что может обернуться против них самих или поспособствовать жесткой расправе над ближним.
«Возможно, я слишком строг, — подумал Мендельн. — Они сражались то, во что верили, и были вынуждены убить тех, кто хотел сделать их рабами и марионетками».
Однако дурное предчувствие не покидало его. Несмотря ни на что, Мендельн чувствовал, что магию нужно изучать осторожно и использовать крайне обдуманно. Изучающий её должен дорасти до её применения и научиться уважать её опасности.
Затем впереди встало мягкое, успокаивающее синее сияние. Мендельн помедлил, но в конце концов пошёл к нему. У него не было причин опасаться источника. В конце концов, это был только Ульдиссиан.
Даже в окружении такого количества магии нетрудно было почувствовать присутствие его брата. Большая группа эдиремов сидела и стояла вокруг места, которое Ульдиссиан избрал своим ночлегом. Мендельн не мог увидеть брата, но он мог ощутить, где именно находится Ульдиссиан. Без колебаний младший брат прошёл к толпе, которая тут же заметила его и начала расступаться.
И не успел Мендельн пройти и половины пути, как увидел Ульдиссиана.
Мужчина с рыжеватыми волосами обладал крепким сложением и имел вид сельского жителя, фермера, которым, собственно, Ульдиссиан и являлся. И был хорош в своём деле. Широкий в плечах, с квадратными скулами, с короткой подстриженной бородой, старший брат обладал грубой красотой, и это помогало ему находить с остальными общий язык. Он никоим образом не походил на одного из заносчивых жрецов или несдержанных пророков, которые были знакомы большинству его последователей. Он был одним из них, простых людей. Видел он радости и горе, величайшим из которых была потеря всей семьи за исключением Мендельна несколько лет назад —
Ульдиссиан сидел на бревне, охотно беседуя со всеми. Мендельну не требовалось слушать, чтобы понять, что Ульдиссиан подбадривает свою паству, объясняя, куда и зачем они идут. Все его слова были толковыми, но слишком часто брат Мендельна сам не следовал им. В последнее время Ульдиссиан позволял своим невероятным способностям брать над ним верховенство, а не наоборот.
Урджани был тому последним примером. Ульдиссиан намеревался взять жрецов в плен, а не убивать их. Он хотел расспросить их об истинных хозяевах, о верховных демонах. Однако когда один из них атаковал эдиремов в отчаянной попытке предотвратить неизбежное — попытка была отражена с лёгкостью, — Ульдиссиан яростно ударил в ответ.
То, что осталось от жрецов, разбросало на многие ярды вокруг — каждый из них был взорван изнутри. Ульдиссиан не обратил на это никакого внимания, словно так изначально и было задумано.
— Они были сектантами Триединого, — вот каким аргументом пресёк он любые нападки со стороны Мендельна. Сказав это, Ульдиссиан приказал спалить дотла последний храм, чтобы о секте не осталось никаких воспоминаний.
Сейчас тот самый человек, который так запросто разорвал на части живых людей и сжёг их храм, распустил своих сторонников весёлым кивком. Свечение ослабло, но осталось заметным.
Только один человек остался — Серентия, дочь торговца Сайруса, который одним из первых погиб от сил Ульдиссиана. Само собой, в том была не его вина: Лилит владела ситуацией, что и привело к таким ужасным результатам. Серентия была красивой девушкой с длинными чёрными кудрями и ярко-голубыми глазами. Как и у Ульдиссиана, её некогда бледная кожа обрела бронзовый оттенок. В отличие от братьев она носила просторные ниспадающие одежды жителей нижних земель. Копьё в правой руке было её извечным спутником, и если что-то и портило её красоту, по крайней мере, по мнению Мендельна, то это было выражение непреклонной решимости на её лице.
— Мендельн, — Ульдиссиан поднялся и поприветствовал своего брата, словно того не было много дней. — Где ты был?
— По ту сторону.
— Ах вот как, — часть радости старшего брата испарилась. — И кто это был на этот раз? Дракон или её отпрыск?
Под «ней» он подразумевал Лилит.
— Ратма, да. Он предупредил о том, что его отец…
Аура вдруг ярко вспыхнула, заставив некоторых поблизости замереть в испуге. Однако все быстро снова отвернулись.
— Опять он за своё! Неужели он думает, что я не слежу за этим? От Ратмы было бы больше проку, если бы он оставался с нами, а не сбегал во тьму всякий раз, после того как прошепчет очередное пугающее предупреждение.
Сила свечения продолжала нарастать. Мендельн почувствовал, как его собственная ярость прорывается наружу, но сдержал её.
— Ульдиссиан, ты знаешь, что он рискует не меньше нашего… И тебе не нужно ненавидеть его за то, что он является чадом Лилит. Он скорбит об этом больше, чем ты можешь себе представить.
Синий свет снова унялся. Ульдиссиан выдохнул.
— Ты… Ты прав. Прости меня. Последние несколько дней были очень длинными, не так ли, Мендельн?
— По мне, так дни становятся всё длиннее и длиннее с каждым новым вздохом.