Скрытый Тибет. История независимости и оккупации
Шрифт:
По принятой в Европе классической концепции, которая существовала до XIX в., государства, будучи суверенными, не обязательно были равными во всех отношениях. «Неравные альянсы» предполагали зависимость слабых государств от сильных. В Азии существовала сходная система: если государства соприкасались, они редко были равноправными. Концепция равноправия государств стала приниматься в Европе лишь во второй половине XVIII в., а в Азии — более чем на столетие позже.
Применительно к статусу Тибета есть смысл проанализировать старые термины «протекторат», «сюзеренитет» и «данник». Их нельзя четко определить, тем более что их значение менялось по политическим причинам. Возьмем термин «протекторат». Фактически, различий между протекторатами столько, сколько инструментов было использовано при их создании. Общие черты отношений протектората, которыми оперировал международный суд, следующие: это согласованные отношения между двумя субъектами международного права,
«Сюзеренитет» изначально был институтом феодального права, который определял отношения между господином и вассалом. Хотя сам термин применительно к Тибету стал использоваться лишь после вмешательства Великобритании, отношения такого типа издавна существовали в Тибете, в Монгольской, Маньчжурской и других азиатских монархиях. Понятие «сюзеренитет» применялось к государствам тогда, когда легальным и политическим суверенитетом обладали правители, а не народ. Соответственно, правители устанавливали зависимость друг от друга. Например, Вестфальский мир 1648 г. устанавливал сюзеренитет Священной Римской империи над суверенными германскими княжествами.
Правитель мог быть одновременно сюзереном и вассалом. В Европе отношения сюзеренитета между государствами были очень сходны и даже совпадали с протекторатом. В межгосударственных связях основные черты личных феодальных отношений сохранялись. Правитель вассального государства получал автономную власть как торжественный акт инвеституры от сюзеренного правителя, которому он был обязан клятвой верности. Сюзерен был обязан защищать вассала, а последний должен был оказывать военную помощь сюзерену в случае войны. Кроме того, вассал платил ежегодную дань и должен был выказывать почтение для периодического подтверждения инвеституры. Однако в ряде случаев эти отношения были чисто формальными, означая простое признание сюзерена и выражение ему почтения. Это было очень характерно, в частности, для империй, включавших территорию Китая.
Сюзеренитет не обязательно основывался на международном соглашении, и власть сюзерена не обязательно включала делегирование ему правительственных полномочий вассалом. В таких случаях вассал был субъектом международного права, хотя и не обладал полной независимостью. В XIX в. этот термин стал использоваться для отношений государств, «отваливавшихся» от рушившихся империй, например Османской. Общих черт у разных форм сюзеренитета даже меньше, чем у протектората. В то время в Европе сюзеренитет означал суверенитет вассала, при котором на международном уровне его представлял сюзерен. Фактически, с того времени сюзеренитет означал символические или номинальные, а также колониальные по своей природе отношения.
Таким образом, сам по себе «сюзеренитет» в межгосударственных отношениях не означал наличие или отсутствие международной правосубъектности. Отсутствие таковой предполагал подлинный сюзеренитет, а номинальный — не предполагал.
Термин «сфера влияния» был специально введен для обозначения контроля империалистами частей Азии, Африки и Центральной Америки. Степень этого контроля была разной. Он устанавливался трактатами, односторонними декларациями или прямым проникновением. Типичным инструментом было препятствование третьей стороне отчуждать часть территории подчиненной страны, а также руководящая роль в международных отношениях последней. Сферы влияния регулировались договорами. Но даже в этом случае не происходило формальной потери независимости или суверенитета государств в этих сферах.
Теперь перейдем к Китаю и государствам, связанным с ним.
Международные связи империй Мин и Цин следует понимать в контексте древнекитайской системы данничества. Такая система в конфуцианском мире просуществовала до самого конца XIX в. На практике она стала постепенно заменяться договорами с западными странами лишь после англо-цинской войны 1842 г. Система данничества возникла в период Чжоу (1122 до н.э. — 249 до н.э.) в качестве «внутренней» системы взаимодействия удельных княжеств с ваном (царем, или князем) Чжоу как сыном Неба.{1840} Она служила подтверждением моральной силы и добродетели сына Неба. Он представлял все человечество — не только китайцев, но и «варваров». «Варвары» — это все не-китайцы. «Превосходство»
Китай мыслился как Поднебесная, непосредственно связанная через императора и храм Неба с небесными силами. У «варваров» такой связи не было. По ортодоксальной идеологии имперского Китая, его правитель — сын Неба — единственный посредник между Небом и людьми.{1841} Через него в мире распространяется добродетель, или благая преобразующая сила — дэ. Императорская дэ — символ верховной власти. Эта сила касается не только политики. Под ее воздействием люди, «внутренне преобразуясь», покоряются китайскому императору, реки текут по своим руслам и т.д. Отсюда старая китайская икона «Опираясь на Небо, ем свой хлеб», обычай прокладки императором первой борозды и т.п. Поскольку «грозные и благие силы его простираются повсюду», «варвары» не могли уклоняться от цивилизаторского переустройства вселенной императором, должны были покоряться в соответствии с «мировым законом» — то есть подчиняться ему.{1842}
Краткий анализ этой системы дан в книге Е.Л. Беспрозванных (ссылки на источники опускаю).{1843} «Ключевые моменты концепции мироустроительной китайской монархии таковы: 1) власть китайского императора — единственная; 2) власть эта — универсальная; 3) для императора нет в мире “внутреннего” и “внешнего”. Благотворное императорское влияние “дэ” распространялось подобно кругам по воде (в связи с китаецентристской картиной мира) — сначала на “ближних”, т.е. китайцев, затем на “дальних” — “варваров”. Распространение благотворного влияния приводило к глубокой внутренней трансформации “варваров”. Суть трансформации заключалась в том, что они переходили в новое состояние — “обращались” ил и “ предавались искренности “ (гуй чэн, тоу чэн). <… > Для китайских правителей приезд “варваров” ко двору содержал важный сакральный смысл: он означал завершение процесса установления порядка в мире. <…> Конкретный же внешнеполитический смысл состоял в демонстрации эффективного контроля Китая над окружавшими его народами. <…> Целью сакрализации и ритуализации приезда ко двору иностранных представителей было стремление “интерпретировать мировой политический процесс как процесс, направляемый исключительно императорским двором”. С практической точки зрения приезд “варваров” ко двору имел весьма серьезное значение, так как “состояние искренности вело к состоянию подчиненности”. Именно этим объясняется обязательный характер приезда “обращенных варваров”: неявка означала либо неповиновение “варваров”, либо несоответствие данного правления воле Неба. Если мистическая сила “дэ” почему-то не оказывала должного влияния на “варваров”, следовало принять другие меры: “дипломатические миссии с “призывом ко двору” (чжао) или даже применение “угрозы” (вэй) и оружия (бин)».
К этому можно добавить, что неповиновение «варваров» Китаю и даже неприезд с «данью» рассматривались не только как дерзость, но и нарушение космического равновесия, сопротивление воле Неба.{1844}
Выделяют две модели отношений «Китая» с соседями: китаецентристскую и договорную. Первая применялась к более слабым соседям, вторая — к более сильным и к нетипичным случаям.{1845} Эта вторая модель допускала варианты в зависимости от ситуации. Она известна, по крайней мере, с периода Хань (206 г. до н.э. — 220 г. н.э.). К странам и племенам, которые нельзя было эффективно контролировать, но которые составляли внешнюю угрозу, применялся принцип «держать в ослабленной узде, не прерывая отношений» (цими бу цзе).{1846} Его суть — принимать их послов, не пытаясь устанавливать господство или контроль, но визиты в Китай толковать как «принесение дани». Против сильных и угрожающих противников применяли принцип «с помощью варваров усмирять варваров» (и и чжи и).
Если императорские войска терпели поражения, то с «варварами» заключали династические браки. Правитель «варваров» становился зятем императора, его дети — внуками последнего. Предполагалось, что они будут более покорными, так как будут стоять ниже в семейной иерархии. Но это срабатывало редко. Родных дочерей было все-таки жалко, поэтому императоры старались посылать «фальшивых принцесс». Вообще, такие браки были нежелательны, поскольку это была форма равноправных отношений. Но зачастую китайские правители не могли этого избежать, и такая практика в отдельные периоды была довольно популярной.