Скрываясь от гуронов

Запольская Нина

****

Глава 2. Снова вдаль

«Архистар» бежала по волнам.

Было пасмурно, и только далеко на горизонте, среди свинцовых туч, ярко светилась длинная щель заката. Где-то на высоте, там, где ветер дул сильно и вольно, хлопал парус. Шхуна скрипела и била корпусом в волну. Доктор Легг и Платон тихо разговаривали о медицине, стоя в стороне на квартердеке. Мистер Трелони молча слушал их, особо в разговор не вникая и изредка поглядывая на капитана.

– Привозят к нам недавно пожилую

леди, семьдесят один год, – вдруг сказал доктор таким безжизненным голосом, что сквайр невольно прислушался. – Боли в правом подреберье, тошнота, одноразовая рвота, температура тридцать семь и восемь. Заболела двенадцать часов назад, и как она думает, в связи с нарушением диеты… Говорит, что желчнокаменная болезнь мучает её уже лет шесть… Умеренный дефанс в правом подреберье.

– Болезненность? – спросил Платон.

– А как же… В той же области, – ответил доктор, утвердительно склоняя голову. – Симптомы Мерфи и Кера.

– А Ортнера? – заинтересованно спросил Платон.

– Слабоположительные… Пузырь не пальпируется, – ответил доктор и угрюмо посмотрел на небо в сторону заката. – Ну, начал консервативное лечение… Никаких улучшений, даже хуже. Еле-еле уговорил леди на операцию.

– Прооперировал? – удивлённо переспросил Платон.

– Угу… – как-то брюзгливо подтвердил доктор и, ухватившись за свой рыжий бакенбард, добавил. – Пошёл правым подрёберным доступом. И под печенью, в спайках, нашёл гангренозный аппендицит. Ещё бы чуть-чуть – и леди финиш.

– Ну и… – переспросил Платон, по тону доктора понимая, что это ещё не конец истории.

– Ну и потом бабуля неделю меня костыляла по-всякому – почему я ей не удалил желчный пузырь, – ответил доктор.

Платон захохотал. Доктор Легг угрюмо, исподлобья смотрел на него какое-то время, а потом расхохотался тоже, присев в коленях и хлопнув себя по ляжкам. Так они и стояли, и смеялись всё громче и заливистей.

Мистер Трелони сдержанно улыбнулся и подумал, что координата № 7 (13°22'40''W, 49°59'47''N – север Атлантического океана у берегов Ирландии), которую они сегодня прошли, и её окрестности им тоже ничего не дали. Океан у берегов Ирландии не таил в себе никакой видимости кладов… Ну, если только на дне, как сразу и предупреждал их капитан… Так что никто ни на что особо не надеялся, вот только доктор Легг ещё больше помрачнел, но все понимали, что это он скучает по своей больнице и своим больным.

Мистер Трелони пытливо посмотрел на море. Он только сегодня вышел на палубу: первые дни плаванья море было неспокойно, и он предпочитал отлёживаться в своей каюте, опять с непривычки испытывая приступы морской болезни.

Капитан от штурвала покосился на него и спросил:

– Мистер Трелони, сэр… Как вы себя чувствуете?

– Я чувствую себя викингом, плывущим по северной части Атлантического океана, – бодро отрапортовал ему сквайр.

Доктор и Платон, всё ещё от души улыбаясь и переглядываясь между собой, приблизились к капитану, ожидая его ответа.

– По моему глубокому убеждению, они плавали именно в этих водах и первыми открыли

Гренландию, Лабрадор и берег Американского континента, который назвали Винландом, – сказал капитан. – Мы фактически плывём их маршрутом…

– На Винланд, – уточнил доктор.

– Да, джентльмены, – подтвердил капитан. – Но в залив святого Лаврентия через пролив Кабота мы не пойдём. Там очень много французов… Ну, а про Джона Кабота вы, конечно, знаете.

Мистер Трелони и доктор кивнули головами, а Платон сказал:

– Я не знаю.

Мистер Трелони опять оторвал взгляд от моря и спросил у остальных:

– Я расскажу?

Никто не возражал, и сквайр стал рассказывать:

– В мае 1497 года генуэзский капитан Джованни Кабото, на английский манер именуемый Джоном Каботом, был нанят бристольскими купцами для исследования северного пути в Китай… Его корабль назывался «Мэтью». На борту было всего восемнадцать человек экипажа – судно было явно разведывательное. Почти через месяц Кабот достиг Северной оконечности острова Ньюфаундленд…

– То есть, территории современной Новой Франции*, – подсказал доктор Легг и с поклоном протянул руку к сквайру, приглашая его продолжить свой рассказ.

– Кабот высадился на берег и объявил открытую им землю достоянием английской короны, – сказал мистер Трелони, неодобрительно посмотрев на доктора. – Продолжив свои поиски, он ни золота, ни пряностей не нашёл…

– Открытая земля была сурова и неприветлива, – замогильным голосом произнёс вдруг развеселившийся доктор Легг.

Сквайр опять неодобрительно посмотрел на доктора, потом сделал шаг мимо него, взял Платона за руку, потянул его в сторону и, встав к доктору спиной, стал торопливо рассказывать дальше:

– Но в этой экспедиции и была открыта знаменитая ньюфаундлендская банка – огромная отмель с неисчислимыми запасами рыбы. Проведя около месяца на новых землях, Кабот повернул корабль назад в Англию, куда благополучно и прибыл в начале августа того же года…

Тут доктор Легг поднялся на цыпочки и, потянувшись через мистера Трелони как мог дальше, быстро сказал Платону:

– Но докладывать королю Генриху VII было особо нечего: населения почти не было, никаких китайских сокровищ тоже… Была одна рыба и пушнина. И всё-таки вторая экспедиция Кабота состоялась, правда сам Джон Кабот вскоре умер при туманных обстоятельствах, и командование флотилией перешло к его сыну – Себастьяну Каботу… И эта экспедиция прошла фактически до Флориды и даже вернулась обратно.

Мистер Трелони, уже давно повернувшийся к доктору лицом, стоял и молча пожирал его глазами.

– Мистер Легг, – наконец, тихо выговорил он. – Соблаговолите посмотреть вон в ту сторону.

И сквайр указал на горизонт, где дневное светило почти коснулось края моря.

– А что такое, мой друг? – удивлённо спросил доктор, оглядываясь. – Ну, солнце почти село.

– А то, что я не буду с вами пить сегодня вечерний чай, – проговорил сквайр обиженно и поджал губы.

На лице доктора Легга появилось явное огорчение.