Скучающий жених
Шрифт:
– Я уверен в этом! – ответил ее отец. – Во-первых, он блестяще учился и добился замечательных результатов в Оксфорде. Во-вторых, я лично слышал похвалы в его адрес и от командира его полка, и от самого лорда Веллингтона.
По мере того, как он продолжал, его голос звучал все громче:
– Принц Уэльский, например, весьма ценит маркиза наравне с Чарльзом Джеймсом Фоксом и поддерживает дружбу с обоими. А это кое-что значит, Лукреция! Умные, образованные люди ищут общества себе подобных!
Резко взмахнув
– И еще одно, что на твой взгляд, может быть, и неважно. Маркиз – спортсмен. Он блестяще управляет конным экипажем, и среди простонародья он не менее популярен, чем среди членов элитарного Жокейского клуба.
– Вы нарисовали весьма заманчивую картину, – заметила Лукреция. В ее голосе отчетливо слышались нотки иронии.
– Когда ты сегодня вечером познакомишься с маркизом, ты убедишься, что я нисколько не преувеличиваю, – ответил сэр Джошуа.
– Вы уверены, что я соглашусь участвовать в вашей дерзкой интриге?
Лукреция отвернулась от камина, подошла к отцу и, продолжая стоять, смотрела на него сверху вниз.
– Я полагаюсь на находчивость, которой ты обладаешь, Лукреция, – невозмутимо продолжал сэр Джошуа. – И в конце концов, давай говорить откровенно, твое сердце ведь не занято никем другим.
Стараясь убедить дочь, он с улыбкой продолжал:
– В любом случае, обещаю тебе, я не стану принуждать тебя в чем-либо поступать против твоей воли.
– А если я… соглашусь? – едва ли не шепотом спросила Лукреция.
– Тогда я сообщу маркизу, что ты готова принять его предложение.
– Вы настолько уверены… совершенно уверены, что… он намерен его сделать, – пробормотала Лукреция.
– Я уже предлагал тебе пари, – напомнил сэр Джошуа.
Лукреция отвернулась к окну. Апрельское солнце было скрыто за серыми облаками, обещавшими дождь. Резкие порывы ветра срывали цветки миндаля с деревьев, стоявших по краям зеленого луга.
Вдруг по небу пронеслась стая голубей, появившаяся из-за деревьев и скрывшаяся за крышей особняка.
Наблюдая это зрелище, ритмичные взмахи крыльев, стремительность птичьего полета, Лукреция усмотрела в появлении птиц некий символический знак.
Она заговорила – медленно, будто слова давались ей с большим трудом:
– Хорошо, отец, я соглашусь на то, что вы предлагаете. Но сегодня после полудня меня здесь не будет, я уезжаю в Лондон.
– В Лондон?! – вскричал сэр Джошуа.
– Да, папа. Я хочу выбрать себе подобающие наряды, чтобы при встрече показаться маркизу в самом выгодном виде.
Отец с сомнением посмотрел на нее.
– По-твоему, это разумно, Лукреция?
– Я думаю, то, что я намерена сделать, весьма разумно, – ответила Лукреция. – Вы можете доверять мне, как я доверяю вам?
Сэр Джошуа улыбнулся, его взгляд был полон нежности.
– Ты
Лукреция сделала глубокий вдох.
– Передайте маркизу, – начала она с заметной дрожью в голосе, – что я прекрасно понимаю, какую честь он мне оказывает. Устройте так, чтобы свадьба состоялась в последнюю неделю мая, и постарайтесь сделать так, папа, чтобы он не пытался увидеть меня до моего возвращения.
Сэр Джошуа привстал с дивана.
– Что ты задумала, Лукреция?
– Прошу вас, не задавайте никаких вопросов, отец! Я позже раскрою вам свой секрет. Но никто не должен его знать, кроме вас. Но я не намерена предстать перед маркизом в своем нынешнем виде.
– Но почему? Что все это значит? – спросил сэр Джошуа.
Лукреция встала на цыпочки и поцеловала отца в щеку.
– Вы обо всем узнаете в свое время, – пообещала она. – Пожалуйста, сделайте так, как я прошу, а в остальном я полагаюсь на вас.
Затем, не дав отцу что-либо сказать, она выпорхнула из комнаты, и тот через некоторое время услышал, как Лукреция, готовясь к поездке, распоряжается подать экипаж к парадному крыльцу.
Поднявшись к себе, девушка, прежде чем позвать горничную, подошла к высокому зеркалу, стоявшему в ее уютной, со вкусом декорированной комнате.
Она долго разглядывала свое отражение. Она смотрела на себя оценивающим взглядом, словно впервые увидела свои большие выразительные глаза, неестественно блестевшие, словно они отражали ее внутреннее волнение.
У Лукреции были красивые ирландские глаза – лучистые, темно-голубые, а не те прозрачно-голубые, что так ценятся у девушек, посещающих балы вроде того, что устраивался для Элизабет. Цвет ее глаз был почти синим, как у предштормового моря.
Волосы Лукреции, черные, как вороново крыло, были зачесаны назад над высоким лбом, и такими же темными были тонкие брови вразлет, эти брови украсили бы любое лицо.
Словом, у Лукреции было очаровательное личико с прямым деликатным носом и яркими пухлыми губами. Но сама Лукреция пришла от своей внешности в отчаяние. Она вспомнила, что маркиз отдавал предпочтение белокурым женщинам, таким, как герцогиня Девонширская и леди Эстер Стэндиш.
Поскольку Лукреция жила практически в Мерлинкуре, естественно, что ей приходилось слышать пересуды про самого обольстительного, неотразимого и желанного мужчину высшего света.
Ну разве могла она предположить, что у ее отца был долговременный план относительно ее будущего, в соответствии с которым они и поселились в поместье.