Скучная Жизнь 2

Хонихоев Виталий

— Растешь, малыш. Уже замечаешь, когда над тобой издеваются.

— Нет, ну правда.

— Знаешь, что, малыш? Ты сперва научись руку в джебе выкидывать, да выносливость подтяни. Потому как любовь — это тоже хорошо, но она приходит и уходит, а умение выкидывать джеб — навсегда с тобой. Вообще, с соплежуйством завязывать. Любовь у него. Ты у нас на социальном дне вообще, что ты можешь такой девушке как Соен предложить? Знаешь, кто у нее папаша? Нет? А я вот интересовался. До ее уровня нам пахать

и пахать, а ее уровень — это только начало. Потому что девушки ищут себе не своего уровня парня а выше. Намного выше. Так что хочешь к Соен клинья начать подбивать — стань лучше. Считаешь, что любишь — переработай любовь в целеустремленность. Кто у нас по утрам ноет «не хочу вставать и идти на пробежку, Старший помоги»? Почему я за тебя тренирую твое тело, а? Малыш, в этой жизни все очень просто — хочешь себе такую девушку как Соен или Минсе или там эта стерва госпожа Мэй — будь добр расти.

— Это было грубо… — Бон Хва чувствует себя немного обиженным.

— Зато правда. Ты на себя посмотри, Бон Хва. Есть что улучшать? Есть конечно. А что ты для этого сделал? Вот каждый день перед сном задавай себе этот вопрос. Очень хорошо, что у тебя амбиции есть и тебе Соен нравится, девушка она умная, из богатой семьи, очень рассудительная. В своей компании она вообще, как уравновешивающий фактор, за ней всегда последнее слово, она как моральный лидер этой троицы. Отличная девушка. А ты — кто такой? Денег у тебя нет… по крайней мере постоянного дохода. Учишься так себе. Внешность… ну, я даже рад что ты не смазливый, мужчина и должен быть страшным и вонючим…

— Старший!

— Заткнись, малыш. Ты — лузер, давай правде в глаза посмотрим. Неудачник. Слабак. Нищеброд. Много еще эпитетов есть.

— Но… — Бон Хва сглотнул. Крыть было нечем. Все, что у него получилось — получилось благодаря Старшему. Если бы тот не был его частью, его голосом в голове, а был бы самостоятельным человеком — он без сомнения устроился бы хорошо. А вот Бон Хва — остался бы неудачником и к этому времени скорей всего уже был бы в детдоме.

— Да. Ты — неудачник, который находится на социальном дне. Однако вопрос не в этом. Это просто констатация факта. Вопрос в том, хочешь ли ты таким оставаться? Или все-таки — выпрямишься и шагнешь вперед? Дашь бой обстоятельствам… и не просто один раз преодолев себя, а каждый раз. Каждый день. Каждое утро. Каждый вечер. Готов ли ты к такому?

— Да. Конечно. Я готов. Только ты не бросай меня, Старший. Покажи мне путь и я пройду его до самого конца, клянусь!

— Ну и ну, малыш, столько пафоса, у меня аж зубы заболели. Ладно, мы с тобой пойдем с самого начала, с третьей ступени посвящения. Ты хочешь стать лучше и это главное. Скажи мне — зачем?

— Зачем? Ну, чтобы однажды подъехать к дому Соен на таком шикарном лимузине, ну знаешь, черном и длинном и бронированном и…

— Вот на таком? — говорит Старший

и Бон Хва видит — как рядом с ним останавливается длинный черный лимузин и из него выходит водитель. Он невольно останавливается, посмотреть на это техническое чудо, а водитель тем временем — направляется прямо к нему.

— Господин Намгун Бон Хва? — спрашивает водитель и не дожидаясь ответа на вопрос — распахивает перед ним дверцу лимузина: — прошу вас, садитесь. У нас есть новости относительно вашей матери.

— Что? С мамой все в порядке?

— Прошу вас, садитесь, я отвезу вас в больницу, по дороге расскажу все. — наклоняет голову водитель.

— Подозрительная хрень, — говорит Старший: — не пойму в чем подвох.

— Значит мы не садимся в машину?

— Ты что? Обязательно садимся. Кому ты нужен тебя вот так похищать вечером на оживленной улице, да тут камер больше чем на собаке блох. Обязательно садимся, там все узнаем.

— Хорошо. — Бон Хва садится в лимузин, какой-то частью мозга отметив что сиденья очень мягкие и удобные. Водитель закрывает за ним дверцу. Машина трогается с места.

Из-за угла за этим наблюдают четверо девушек в форме частной школы имени Ли Сун Сина.

— Вот. — говорит Нари: — я же говорила! И в прошлый раз так было!

— Бон Хва, Бон Хва… что же ты от нас скрываешь? — качает головой Соен: — так сильно нам не доверяешь?

— Ну… в конце концов он сын чеболей. У них там все строго. Наверное, как у Рокфеллеров, его дети хоть и учились в лучших частных школах, но одевались в обноски и им практически не выдавали карманных денег. Над ними все в школе издевались, потому что они носили одежду старших братьев… а один даже донашивал пальто за своей сестрой. И это при том, что они были детьми одного из самых богатых людей мира. — говорит Минсе.

— Да? И что же с ними произошло? — спрашивает Ю Джин.

— Когда им исполнилось восемнадцать, Рокфеллер каждому из них выдавал под командование и распоряжение отделение семейного бизнеса. Представьте себе, все детство и юность у тебя совсем нет денег и над тобой все смеются, а потом — раз и в одночасье у тебя миллиарды. Делай что хочешь.

— Что за… странный способ воспитывать детей. — укоризненно качает головой Соен: — им же было плохо. Подвергать своих детей издевательствам только для того, чтобы они знали цену деньгам… и что же, в итоге у Рокфеллера получилось?

— Почти все они сошли с ума. — отвечает на этот вопрос уже Нари, которая прекрасно помнит эту историю: — только двое сохранили здравый рассудок. Они-то и получили Империю Рокфеллеров в конце концов.

— У богатых свои причуды. — кивает Минсе.

— Если такова цена за богатство, то я лучше останусь бедной. — говорит Соен.

— Ты уже богатая, проснись. — тычет ей Минсе: — ты что, забыла?

— Но не такая как чеболи. Не такая как Рокфеллеры. И… наверное уже и не хочу. — отвечает Соен: — мысль о том, чтобы породнится с чеболями — уже не кажется такой привлекательной. Пожалуй я оставлю Бон Хва в покое. Не хотелось бы мне в будущем над своими детьми такие вот… эксперименты устраивать.