Шрифт:
Глава 1
Глава 1
— Girl’s gone wild, reality TV style! — поет Минсе, подтанцовывая под музыку: — just a miles and miles of those girls gone wild!
Бон Хва сидит на диванчике, за столом и кивает головой в такт. Наверное, нужно делать что-то еще — например тот же Хан — снял с себя галстук и затянул его на голове, словно повязку повстанцев во время восстания ихэтуаней. Впрочем, сам Хан довольно быстро ушел, сославшись на занятость и, пообещав Бон Хва, что они «обязательно встретятся
Сам же Бон Хва был занят тем, что пытался рассеять невесть откуда взявшееся заблуждение о том, что он какой-то чеболь, наследник семьи чеболей и вообще принц многомиллиардной империи. Отрицая это, он чувствовал себя крайне странно. Обычно все хотят выглядеть богаче чем они есть, потому в небогатых семьях все равно покупают своим детям самые дорогие модели телефонов — из тех, что могу себе позволить. У девочки дома может не хватать на покупку хорошего мяса, но уж телефон ей купят самый дорогой. Потому что имидж тут многое значит. Однако он и его семья находятся на таком дне финансовой ямы, что его телефон стоит столько же, сколько чашка лапши в нормальном ресторане. В то время как «Самсунг» у Соен или «Эппл» у Минсе — стоят примерно одинаково. Почти трехмесячную зарплату его матери в кафе. Конечно же они не могли себе позволить купить такое. Хотя бы потому, что половину от этой зарплаты тут же съедала арендная плата. Потом — затраты на еду. Так что на покупку одежды или чего-нибудь еще, помимо необходимого — денег совсем не оставалось. Часто приходилось занимать деньги у соседей.
Финансовая яма представлялась Бон Хва такой вот ловушкой муравьиного льва, воронкой в песке. Попав туда, муравей начинает карабкаться вверх, но песчинки под его лапками обваливаются и спускают его вниз. Он старается изо всех сил, он перебирает ногами, но чем больше он старается — тем быстрее опускается вниз. Вниз, вниз, вниз — туда, где на самом дне песчаной воронки муравья ждут раскрытые челюсти муравьиного льва. Который не торопится. Время все равно работает на него. Муравей устает, выбивается из сил… и рано или поздно он попадает в эти челюсти.
Так и его семья. Мама работала на двух работах, частно не высыпалась и была всегда в движении. Даже его непутевый брат, будучи инвалидом — и тот устроился на работу. Как только Бон Хва закончил бы школу — обязательно устроился бы на подработку. Даже если бы поступил в институт. А обманывать своих одноклассников впрямую он не хотел. Все равно однажды все вскроется, как говорит Старший, шила в мешке не утаишь. Потому-то он и чувствовал себя странно — убеждать людей что ты на самом деле бедный, это как если бы все вокруг считали тебя умным, а ты ходил и доказывал что ты на самом деле дурак. Странно.
— Breakin hearts, usin' daddy’s credit card! — заливается Минсе: — Momma holler’s stop that child! Don’t you know the girls gone wild!
— Девочки пошли вразнос, а? — говорит Соен, поворачиваясь к нему: — песенка как раз для Минсе. А ты что споешь?
— Не, я петь не умею. — тут же открещивается Бон Хва: — никогда не умел.
— Да тут никто петь не умеет. В этом половина
— Не, спасибо. — отнекивается он: — вон у вас как хорошо получается.
— Girlsgirlsgirlsgonewild! — заканчивает Минсе, подпрыгивает и выбрасывает руку с микрофоном вверх: — Хэй! Я крута!
— Всего восемьдесят девять баллов! — прижимая ладони ко рту кричит ей Соен: — позорище!
— Да ну вас. Эта штуковина неверно оценивает искусство исполнителя. — мотает головой Минсе: — что бы вы понимали в англоязычной лирике.
— У аж голова от твоего акцента заболела.
— Ничего не понимаешь, так все англоязычные поют. Кто следующий? А то я спою еще песню! — Минсе вертит микрофон в руке.
— Дай сюда. — отбирает у нее микрофон девушка по имени Нари, та самая, которую Старший назвал «тихоней» и «странной»: — это чтобы ты еще одну не спела.
— Вы просто кучка завистников, которые не в состоянии оценить истинное искусство, даже если оно будет петь вам прямо в уши. Бисер перед свиньями, как-то так. — отвечает Минсе и садится на свое место. Бон Хва замечает, что по ее виску скатывается вниз капелька пота. Несмотря на то, что в кабинке работает кондиционер.
— Ладно, моя очередь. — Нари кликает пультом, выбирая музыку. Пока она выбирает, в кабинке проигрывается какая-то легкая, ненавязчивая мелодия.
— Соен. — обращается Бон Хва к своей соседке: — а кто тот парень с которым куча девчонок пришла из разных школ?
— А! Так тебе нравятся девчонки из других школ? — упирает руки в бока Соен: — мало тебе наших? Ты вон, на Минсе посмотри, какая красотка!
— Точно! На меня посмотри, я — красотка! — кивает Минсе: — круче чем любые девчонки из других школ. И вообще, несправедливо! У них в муниципальных на все глаза закрывают! Видели, там же не только волосы крашенные, они еще и с макияжем! А у одной, наверное, и лицо сделанное!
— Чушь не говори, до совершеннолетия никто тебе операцию не сделает. — отзывается Ю Джин: — такое законом запрещено.
— Подпольные клиники. — тут же заявляет Минсе: — а в них половину школьниц на органы разбирают или в японские бордели продают!
— Ты уж определись, что там делают. — советует Соен: — что за небылицы…
— Не, вот смотри — в муниципальной школе всем плевать как девчонки ходят, и волосы они красят и губы, и накладные ресницы… а вот за драками там следят. А у нас — нет. Пока никто никого не покалечил — так все можно.
В этот момент начинает играть музыка, Нари — убирает пульт в сторону и ждет проигрыша. Бон Хва узнает песню — как только через ритм звучат короткие звуки трубы. Билли Джин…
— She was more like a beauty queen from a movie scene… — поет Нари и все замирают.
Соен обменивается удивленными взглядами с Минсе. У Нари оказывается сильный голос, сильный и уверенный, она поет лучше, чем остальные, это совершенно ясно. Бон Хва не очень-то и разбирается в музыке, но он чувствует, что Нари на другом уровне.