Скудные берега

tapatunya

— Боги, боги, — протянула Бель тоскливо, — полжизни за чашечку кофе.

Джо поднял голову от еды и мягко сказал:

— Не нужно таких обещаний.

Бель резко встала, не окончив завтрак, и стала натягивать на себя плащ.

— Ари, проводи меня к этой слепой женщине, пожалуйста, — не попросила, но велела она.

Ари не хотелось выходить на улицу, он чувствовал слабость и сухость во рту и ждал, когда же закипит вода в котелке Ауд, чтобы можно было выпить травяного отвара.

— Меня не ты купила, а он, — заявил Ари, кивая на Джо.

Бель

не рассердилась. Она смотрела на Ари с тем выражением озабоченности, которое появлялось всякий раз, когда он говорил что-то гадкое.

— Предполагается, что он должен любить человечество? — спросила она Джо негромко.

Джо произнес несколько слов на незнакомом языке в ответ, а потом посмотрел на Ари чистыми ясными глазами.

— Проводи Бель, куда она просит, мальчик, — мягко сказал он.

С Ари редко так разговаривали, поэтому он растерялся, молча поднялся и стал натягивать свою облезшую телогрейку. Все те грубые слова, которыми был битком набит его рот, так и рвались на волю, но почему-то он так и не осмелился их произнести.

Старая Торве стояла на берегу и жадно вдыхала морской воздух. Её ноздри раздувались, грудь тяжело поднималась и опускалась.

— Скоро я буду возле мужа, — сказала она, хоть ни Ари, ни Бель не успели еще сказать ни слова. — Сорок лет назад море унесло его.

— Ты видишь будущее? — спросила Бель.

Торве слепо пошарила в воздухе руками, и Бель сжала её ладонь.

— Будущего не существует, — сказала Торве. — Если тебе нужна ведунья, то в наших местах её нет. Но я слышала, что в деревне на востоке есть одна женщина по имени Рута. Найди её и задай свой вопрос. Ари проводит тебя, Ари хороший мальчик.

— Ты сказала, что видишь смерть, — настаивала Бель.

— Я везде вижу смерть. Смерть стоит за моим плечом и целует мои волосы. Они, наверное, уже совсем белые.

— Скоро мор придет в эти земли, — произнесла Бель. — Возможно, уже через несколько зим, мне сложно понять, как искажается здесь время… Но что это будет за болезнь? Чума, испанка, оспа или голод, а может, какой-нибудь банальный грипп? Мне нужно знать наверняка.

— Бедные мои дети, — с сожалением качнула головой Торве, не удивишись. — Мне бы хотелось им лучшей доли. Жаль.

Бель что-то ей ответила, но Ари не услышал. Должно быть, у него снова началась лихорадка, потому что мир вокруг покачнулся, и каменистый берег стремительно полетел ему навстречу.

Он очнулся от того, что было слишком тепло. Совсем близко горел огонь, от которого несло жизнью и жаром. Ари не сразу понял, что лежит на соломенном тюфяке возле очага в комнате Бель.

Прошуршали рядом юбки, успокаивающе, утешающе. Бель присела рядом, в её руках дымилась кружка. Пахло травами и теплым хлебом.

— Почему ты не сказал утром, что болен? — укоризненно спросила она. — Не нужно было тебе выходить.

— Наверное, вы от души ругали меня, когда тащили сюда.

Бель положила прохладную руку Ари на лоб.

— У тебя все еще жар, — проговорила она. — Почему

ты такой злой, Ари? Разве родители не любили тебя? Отец даже коров завел, лишь бы ты поменьше болел.

Ари отвернулся. От близости огня в глазах тут же защипало.

— Джо велел тебе выпить этот отвар, — сказала Бель. Она поставила кружку на низенькую скамеечку рядом с тюфяком и отошла чуть в сторону, села в кресло у окна.

— Мор, — припомнил Ари, — вы говорили со слепой Торве про мор.

Профиль Бель не дрогнул.

— У тебя жар, — сказала она ровно, — тебе все пригрезилось. Разве в этих богатых и счастливых землях место для несчастий?

В этот раз она даже не скрывала насмешки.

Ари принялся пить отвар мелкими глотками. Боль в груди становилась чуть слабее.

— Это травы с родины Джо, — сказала Бель. — Я расскажу тебе об этих местах. Там очень много солнца, и всегда тепло, и даже зимой люди запросто могут ходить босиком, потому что на родине Джо никогда не бывает снега, а трава всегда зеленая.

Снув как-то рассказывал, что однажды они заплыли так далеко, что очутились в странном месте, где солнце буквально сжигало кожу, но ему никто не поверил.

— В лесах на родине Джо очень много всяких зверей, — продолжала Бель.

— Что такое лес? — прервал её Ари, жадно впитывая каждое слово.

Бель повернула к нему свое лицо, и оно было мечтательным и нежным.

— Лес — это когда очень много деревьев в одном месте, Ари. Так много, что среди них можно заблудиться и годами искать дорогу домой.

— Так не бывает, — прошептал Ари.

— В этих лесах живут очень яркие крикливые птицы, их зовут попугаями. И нахальные мартышки, звери, похожие на людей. Там очень много цветов и разных фруктов, и люди никогда не знают голода и холода.

— Если бы такое место на самом деле существовало, — заявил Ари, — то Джо никогда не покинул бы его ради Грасса. Или он просто дурак.

— Это место существует, но оно очень далеко, — сказала Бель. — Мы выехали в дорогу в начале зимы, а скоро уже новая зима — вот как долго мы сюда добирались. Через море, через степи и горы.

— Зачем?

Бель опять отвернулась к окну, её профиль снова стал почти неподвижным. Только едва шевелились крупные губы.

— Потому что я решила привезти в Грасс самого лучшего лекаря.

— Но зачем? — повторил свой вопрос Ари. Рассказ Бель звучал для него странно и невероятно, она словно пыталась убедить его в том, что человек с небесных чертогов решил добровольно спуститься в темное и мрачное подземное царство.

— Потому что здесь все начнется, — ответила Бель.

В этот раз Ари заболел особенно тяжело, его без конца лихорадило, и сил хватало лишь на то, чтобы сходить до нужника. Иске каждый вечер прибегала со спрятанной за пазухой фляжкой, но ни теплое молоко с медом, ни травяные отвары не помогали. Иногда Ари казалось, что он, как старуха Торве, ощущает смерть за своей спиной, но наступила зима, и Ари пошел на поправку.