Скуф. Маг на отдыхе 3
Шрифт:
— У-ху! — как будто бы вместо Лёхи ответила вернувшаяся сипуха.
— Так что? Как думаешь, кто ими дальше заниматься будет? Владим-Саныч? Или Гринёв? Не потянут же… Или вместе? Или…
От этой мысли я почему-то аж вздрогнул.
— Или их расформируют? Прикроют «Альту»?
Или не прикроют?
Чёрт…
Задумка-то хорошая. Свести молодых уников почти погодок и вырастить их вместе. Сдружить максимально, так, чтобы не для галочки, а чтобы и прошлое совместное было… да ещё какое! Самые лучшие годы жизни по сути.
Это ведь такую команду,
И что?
Загубить такой проект? И всё лишь потому, что какую-то пронырливую дрянь ловушка «пугалка» шарахнула, когда она на чужой чердак полезла?
Или потому что… так… минуточку…
— Или чо? — я аж с бревна привстал. — Или это типа Скуфидонский не справился? Они так, что ли, думают?!
Немым укором, а всё-таки Лёха мои опасения поддержал. Не стал ничего говорить. По живому не резал, и на том спасибо. Знает меня, как никто другой, и знает, когда лучше промолчать.
— А кто демоницу-то нашёл? — а у меня тем временем начало полыхать не по-детски. — Сама, что ли, пришла и сказала, мол, поучу вашу девочку? А Ромашку кто в чувства привёл? Они там все ополоумели, что ли?! Думают, Василий Иванович заднюю даст?! Да пошли они нахер! Практику закрыть, ага…
Я им, ядрёна мать, закрою!
Я им так закрою, что никому мало не покажется. Суматоха, мать её ети,. Ты у меня ещё попляшешь.
— Решено, — чётко и твердо произнёс я, всё равно что перед самим собой поклялся. — Нельзя мне девок отдавать. Сейчас вернусь и всё разрулю.
И чуть было не ушёл, даже Михеева не поблагодарив.
— Спасибо тебе, Лёх, — улыбнулся я. — Спасибо, что образумил.
Вот говорил же! Вроде с виду дремучий человек, а какой глубокий. Там мудрости в этой лохматой башке столько, будто он ни одно тысячелетие на этой земле уже отмотал.
— Спаси-и-и-ибо-о-о-о! — заорал я во весь голос и бегом рванул в Удалёнку возвращать себе группу «Альта»…
* * *
Давненько Алексей Михайлович по прозвищу «Чего» так не упахивался. Сначала одно, потом другое, за ним третье… две сотни индюков мониторить — это ли шутки? С демонами воевать? Да и звёздный кактус, на минуточку, не лопушок и не подорожник; его так просто не вырастишь.
Так что умотан Чего был по самое ой-ой-ой.
И всё, чего ему сейчас хотелось, — так это просто посидеть у себя на делянке в тишине и спокойствии. Покормить птицу, вырастить себе на ужин чего-нибудь вкусного и тупо завалиться спать.
Впрочем, пока что всё шло именно по этому плану.
Наконец-то попав на родную поляну, Лёха прислонился к знакомому дубу и просто сидел. Погрузился в мысли, слушал лес. Шуршанье муравьёв по коре, могучее журчание древесных соков от корней и до листвы, мудрое молчание созревших желудей.
И тут вдруг:
— Спаси-и-и-и-ибо! — раздался где-то позади голос Скуфидонского.
— Чего? — Лёха обернулся, но рядом уже никого не
— Показалось, — подумал Лёха…
* * *
— … давайте просто спровоцируем прорыв трещины, — сказала Шестакова. — Желательно где-нибудь в черте города, чтобы народу было побольше. И они такие: ой-ой-ой! А мы такие: не ссать! И Василий Иванович по телефону такой выслушает о новости и комитету говорит круто так, мол, сорян, у нас дела, нужно бежать спасать невинных. И вы такие все: чо, оп-я-я-я-ять?! А я ещё хмыкну и такая, типа, обычный вторник…
— Вот! — я поднял вверх палец. — Кадеты, вы всё внимательно выслушали?
Альтушки покивали, а Шама раздулась от гордости.
— Тогда вы понимаете, почему я сейчас ввожу новое правило: если вдруг кадет Шестакова предлагает вам какой-то план, исполняйте его ровно наоборот. Это понятно?
— Да, Василий Иванович!
Шаманка сдулась обратно и обиженно нахмурилась. Не то чтобы её план абсолютно лишён смысла, но исполнять мы его точно не будем.
Что-то обязательно пойдёт не так… например, кого-нибудь из спасаемых «невинных» сожрут на глазах у родительского комитета, что само по себе не очень.
Так что действовать будем как-то иначе.
Как — пока не знаю.
Но быстро!
Потому что госпожа Фонвизина уже вовсю набаянивает по инстанциям и собирает нужные подписи и рекомендации, а не уехали они до сих пор лишь под формулировкой, что детишек больше нельзя оставлять со мной наедине ни на секунду. Детишки, блин. Так-то совершеннолетние уже.
— Ещё мысли? — спросил я.
Сейчас мы расположились в Лёхином доме за кухонным столом и держали военный совет. Я, группа «Альта» и Кузьмич. Лёха свою лепту на сегодня уже внёс, так что пущай отдыхает, да и толку от него в плане социального урегулирования маловато будет. Всё же лесной житель.
Так…
— Фонвизина? — спросил я. — Подумай. Кому, как ни тебе знать твою мать? Это не междометие сейчас было, если что.
— Да-да, — нахмурилась Сиятельство. — Я поняла. Но на самом деле, если бы я знала способ, как её пронять, то уже давно им воспользовалась бы.
Хреново.
— Зато-о-о-о, — вдруг улыбнулась Фонвизина. — Зато я могу взять на себя княжну Болховскую.
— Объясняй, — попросил я.
Потому что пока это звучит как заявка на покушение. Или на похищение. Или вообще на войну родов, а мне войн на эту неделю хватило, спасибо, больше не хочу.
— Объясняю, — кивнула рыжей головой Оля. — У мужа Анны Ивановны есть шахта…
— Не урановая, надеюсь?
— Лифтовая, — буркнула недовольная Шама.
— Нет. Медная. Где-то под Екатеринбургом, но это не суть. Суть в том, что у них есть медь, а у нас довольно крупное производство кабелей, проводников и прочего-прочего. И потому муж Анны Ивановны очень хочет сотрудничать с нашей семьёй, но очень не хочет снижать стоимость…
— Короче, — попросил я. — Основную мысль ты донесла.