Скуф. Маг на отдыхе 4
Шрифт:
— Вась, привет! — раздался радостный голос в трубке. — Ты не поверишь!
Начало так себе… после подобных слов как правило звучит лютая хрень.
— Меня взяли в группу на постоянной основе! Я уезжаю в Сингапур!
Ну вот, я же говорил…
— Ирина Ивановна, голубушка, а напомните-ка: сколько вам лет?
— Ну, Ва-а-а-ась!
— У вас явно что-то где-то заиграло…
Честно говоря, не замечал за сестрой раньше подобной безответственности.
— Ты вообще помнишь про сбой охранной системы? Собираешься
— Конечно, собираюсь, — ответила Ирка как-то излишне торопливо. — Починю я тебе охрану. Но мне же не обязательно теперь быть приклеенной к Удалёнке, верно? И так что-то загостила с перебором. Сахарница у меня с собой, буду сахарницу изучать. Ну ту, которая под гжель, помнишь? Прямо вот сегодня в самолёте и начну изучать. Сахарницу.
— Погоди-погоди-погоди… сегодня? В самолёте?
— Ну да. У нас вылет через полтора часа.
— Чего?!
Какая-то хрень. С одной стороны, свободная одинокая совершеннолетняя девушка может распоряжаться своей жизнью так, как только посчитает нужным. С другой стороны, всё это как-то резко, странно и вообще…
— Откуда вылетаете?
— Не скажу! — рассмеялась Ирка. — Не надо меня провожать, а то отговоришь ещё. Короче, Вась… я понимаю, что это как-то резко и странно…
Во-во! Именно об этом я и подумал!
— … но это мой выбор. Так что давай без сцен и уговоров, ладно? Хочу пожить так, как хочу. Имею право.
Н-да…
Что-то как-то рановато для кризиса среднего возраста, не? Да и вообще… это ведь вроде бы сугубо мужская болячка? Ладно, не суть. Суть в том, что сестра у меня на полном серьёзе собралась петь.
И… Ну если уж по чесноку, то далеко не мне ей что-то высказывать по этому поводу. Я ведь тоже всегда жил так, как хотел. Достаточно одну лишь «Поганую Метлу» вспомнить.
Ох-хо-хо-хо…
И точно. Были времена.
«Поганая Метла». Полутьма, гараж, усилки. Гринёв за ударными, Державин поёт, я на басу, а Морозов — соло-гитара. Да-а-а-а… кстати, никогда не анализировал: Герман сам придумал носить маски во время выступлений или всё-таки подсмотрел у кого-то? Но в любом случае этот верзила в чёрном балахоне и с детской маской мультяшного зайчика на лице выглядел реально устрашающе.
Как же хорошо, что нам тогда не хватило мозгов вбухать кучу денег в продвижение и продюсирование. Доступ к активам семьи у меня ведь и тогда был, так что вполне мог бы. Да и господа министры тоже не на улице росли. С улицы в имперский пажеский корпус не берут.
И были бы мы сейчас кучкой старпёров, которые гоняют по областным ДК.
Но!
Сейчас не об этом. Сейчас о том, что это, блин, всё равно не одно и то же. Во-первых, мы тогда были сильно младше Ирки; у половины ещё даже дар не пробудился. Во-вторых, тогда все так делали. Половина пацанов гоняла мяч и собиралась стать профессиональными футболистами, а другая собиралась в такие вот гаражные коллективы.
Ну
— Вась, я всё решила, — сказала Ира, как будто хотела побыстрее закончить разговор.
— Сосед! — тут же раздался крик Гордея из-за забора. — Ты там готов?!
— Кхм-кхм, — а это из дома вышел Гринёв. — Ну как?
На тайнике были надеты старые резиновые сапоги, добрые махровые штаны и моя старая клетчатая рубашка. Ну и ещё, для антуража Кузьмич выдал ему цветастую панамку: белую, с частым принтом в виде пивных кружек.
— Кайф, — я показал Косте большой палец, а затем рявкнул в трубку: — Ир, стоять!
Ну… пока ещё не совсем потерял нить разговора.
— Объяснись, пожалуйста. Что-то случилось?
— Нее-е-е-ет! — протянула сестра явно что сквозь улыбку. — Ничего не случилось. Просто хочу попробовать себя на этом поприще, иначе когда ещё получится? Да и вообще… Мир посмотреть, себя показать. Развеяться, в конце концов, — тут Ирка как-то вдруг грустно вздохнула.
Так…
Кажется, одно логическое объяснение я нашёл. Возможно, Иринка депрессует на фоне неудачи с артефактами, и вся эта корейская попсовая хрень — это для неё персональная форма эскапизма.
— Всё из-за этой чёртовой охранной системы? — спросил я.
— Из-за неё в том числе, — ответила сестра. — Ох, сахарница-сахарница. Чёртова-чёртова сахарница. Так! — вдруг весело вскрикнула она. — Ладно, всё! Мне пора! Как приземлимся обязательно отзвонюсь и расскажу, где поселилась! Тамерлану привет! — и сбросила трубку, зараза мелкая.
Ну… технически уже не мелкая, но для меня-то это всё равно значения не имеет.
— Сос-е-е-е-е-ед! — снова крикнул Гордей. — Сосед, выходи!
— Иду-иду! — крикнул я в ответ.
Что ж…
Все те мысли, которые я только что прогнал, про кризис среднего возраста, «Поганую Метлу», депрессию и прочее-прочее, это просто мысли. Мыслительный процесс — он ведь вообще такой, его хрен остановишь.
Но решение я принял уже давно.
И очередная необъяснимая странность, с которой я в своей жизни столкнулся и которая опять — опять, млять! — была непременно связана с сингапурцами, лишь подтвердила правильность этого решения.
— Ну пойдём, — улыбнулся я, похлопал друга по плечу и добавил: — Полиграф Полиграфович.
Гринёв вдруг замер. Посерьёзнел. Затем вопросительно поднял бровь и пальцем указал в сторону забора, за которым Гордей Гордеевич орал про то, какое нынче расчудесное утро.
Я кивнул.
— Понял, — сказал Гринёв. — Сделаем. Только, пожалуйста, не называй меня так больше, ладно? Ну можно же как-то по-другому сказать, не?
— А мне кажется, что это весьма остроумно, — хохотнул я. — Полиграф Полиграфович! Ну смешно же!