Скуф. Маг на отдыхе 5
Шрифт:
— Это я, — улыбнулся Сан Борисович, а затем галантно лизнул бровь длиннющим раздвоенным языком. — Как видишь, наконец-то уволился.
— … короли! Императоры! Правители и военачальники всех мастей падут ниц перед нашим тугосерей-годовасиком! — демоница тем временем разошлась так, что аж руки к небу воздела и перешла на крик. — Вселенная содрогнётся от его поступи! Сами законы мироздания…
— Так, — я тихонечко встал из-за стола и поманил Алёшина за собой. — Ну-ка пойдём, поговорим…
На чердаке было
Ну… почти.
По углам стояли четыре стальных куба — насколько понимала Смертина, это были выключенные охранные артефакты — и ещё один по центру. Центральный оказался значительно крупнее и в отличие от остальных имел сверху что-то типа крышки.
И всё.
Ничего такого, что ожидаешь увидеть на чердаках тут не было и в помине. Ни старого велосипеда, ни коробки с ёлочными игрушками, ни самой ёлки, ни даже мешков с рандомным хламом.
Пять стальных кубов, пыль и пустота.
— Спасибо, что пришла, — сказал голос. — Я ценю твоё участие.
— М-м-м-м, — вновь промычала Рита Смертина.
Единственное, что она до сих пор могла контролировать самостоятельно, так это дыхание. Учащённое и сбивчивое от лютого страха и паники. Что-то непонятное очень крепко завладело её телом, и как этому сопротивляться было откровенно непонятно.
Магический дар тоже заглох, как будто и не было никогда.
Слёзы по щекам, холодный пот и остервенелое сопение — вот и всё, что в данный момент представляла из себя Рита Смертина.
— Да не бойся, — сказал голос. — Я ведь почти такая же, как ты.
И тут из-за центрального куба медленно выглянуло лицо. Действительно, сходство со Смертиной было неоспоримо. Бледная девушка примерно её же возраста, такая же худенькая и такая же черноволосая; с очень похожими — можно даже сказать «узнаваемыми» — чертами лица. Вдобавок ко всему ещё и одетая точь-в-точь как Смертина.
Вот только…
Глаза.
Стеклянные. Мёртвые. Как будто бы игрушечные. В то время как человеческий глаз вне зависимости от желания самого человека совершает два-три движения в секунду, глаза этой твари оставались неподвижны. Смотрели прямо перед собой и не двигались, так что ей приходилось наводить взгляд головой.
Да эта тварь даже не моргала!
Тварь! Именно «тварь»! Никакой это не человек, и быть им не может! Чёрт!
Смертину накрыла очередная волна страха.
— Должно быть ты думаешь, что я под тебя подстраиваюсь? — неумело улыбнулась бледная девочка, которую почему-то хотелось называть Короной. — Что ж. Так и есть. Хотела понравиться. Вот только…
Тут она начала резко меняться.
Сперва у Короны налилась грудь, а бёдра значительно раздались вширь. Затем она вытянулась на несколько сантиметров вверх и будто бы окрепла. Затем впалое вытянутое лицо приятно и по-девичьи округлилось. Ещё пара секунд, волосы Короны резко посветлели, и перед Ритой Смертиной стояла никто иная, как кадет Стекловата. Лишь глаза — эти грёбаные безжизненные пуговицы — остались теми же.
— Вот только тебе самой больше нравится вот так, —
Нездоровая херня.
Как есть нездоровая. Да, у Риты Смертиной было полным-полно комплексов. Да, непобеждённые подростковые робость и застенчивость со временем стали частью её характера. Да, конечно, она завидовала своим «более красивым» подругам! Тут стоит отметить, что завидовала она скорее не красоте — себя Рита уродиной совсем не считала — а тому, что те умели этой самой красотой пользоваться, но…
Но!
Вот какой важный момент! Среди всех сокурсниц Рита считала самой привлекательной именно Стеклову! Хотя — казалось бы — если брать среднюю температуру по палате и принятые в современном обществе вкусы, то секс-символом группы «Альта» должна была быть именно кадет Дольче.
Так вот об этом она никому и никогда вслух не говорила. А это значит что? А это значит, что тварь перед ней контролирует не только её тело, но и голову. Сидит глубоко-глубоко в мозгах, дёргает за ниточки и играется. С мрачной кошачьей жестокостью играется.
Менталист?
— Если хочешь, то можешь считать, что менталист, — ответила Корона, улыбнулась и подошла совсем-совсем близко. — Вам, людям, с классификацией живётся проще. Всё разложить по полочкам, всё промаркировать, подписать и объяснить. Я не стану тебя переубеждать.
Тварь провела ладонью по лицу Смертиной, а затем зашла за спину.
— Наверное, тебе интересно, что происходит? Я расскажу, — продолжила Корона. — Тебе, девочка, достался уникальный дар. Ты же знаешь об этом? Зна-а-а-аешь. Конечно же, ты всё знаешь.
— М-м-м-м…
— Да только что толку? — голос твари вдруг стал мужским, и она снова появилась в зоне видимости оцепеневшей альтушки; вот только на сей раз в образе Василия Ивановича Скуфидонского. — Что толку в твоём даре, Смертина, если ты слабая?
— М-м-м-м…
— Да не мычи ты, идиотина! Хочешь что-то сказать, просто подумай.
«Я не слабая».
— Ну-ну, — усмехнулась Корона. — Ты толком не можешь помочь коллективу. Ты бесполезна. Неужели ты не понимаешь, что тебя просто жалеют, идиотина. Подумай-ка хорошенько, а? Кто с тобой учится? Маги с уникальными способностями! Каждая — негранёный бриллиант! А ты?!
«Я тоже…»
— Нее-е-е-е-ет! — тварь рассмеялась, всё так же безжизненно глазея. — Нет-нет-нет. Ты просто недобитый некромант. Взяли самую слабенькую из помёта. Слабенькую, безвольную. Ту, которой можно управлять. А теперь просто хотят посмотреть, что из этого получится.
«Неправда! Это мои мысли! Это мои страхи, которые я сама себе придумала и…»
— Ну поздравляю, Рита…
Василий Иванович резко сморщился и ужался в размерах. А помимо прочего отрастил розовые волосы и покрылся татуировками. Диалог Короны продолжался от лица Её Благородия Шестаковой.