Скуф. Маг на отдыхе
Шрифт:
Глава 4
— Так уж и быть, я переночую в гамаке, — сказала Стекловата.
Коротковолосая подтянутая блондиночка в армейских штанах и массивных ботинках, что в народе зовут говнодавами, она озорно осмотрела своих товарок. Уж кого-кого, а вот конкретно её вся ситуация явно веселила.
— Не благодарите, неженки! Вот только вещи у вас оставлю…
С этими словами Стекловата, а если без позывных, то Стеклова Татьяна Витальевна, с размаху закинула в парилку спортивную сумку. По сравнению с остальными,
Её внешность и повадки объяснялись просто. Барон Стеклов, имперский ловчий в отставке, очень хотел мальчика. В детстве Таня играла не в кукол, а в различный «холодняк» и лёгкое стрелковое оружие, а в юности больше разбиралась в артефактной броне, чем в платьях.
— Располагайтесь, девочки! — хохотнула Таня, уперев руки в боки.
— Располагайтесь, — повторила за ней Фонвизина. — Где располагайтесь-то? — зашла внутрь, брезгливо осмотрела расстеленные на скамейках матрасы и вышла обратно. — Фу.
— Глушь, — поддакнула ей Дольче и воздела телефон к небесам. — Интересно, здесь хотя бы интернет ловит?
Первая — та самая девчушка, которая вроде как решила взять на себя роль лидера и первой поприветствовала Василия Ивановича. Действительно очень рыжая. Действительно очень конопатая. И очень-очень ухоженная, что сразу же выдавало в девушке аристократку.
— Фу.
Вторая же — негласный секс-символ группы «Альта». Возможно, всей Академии и окрестностей.
Черноглазая и черноволосая кармен с узкой талией, широкими бёдрами и грудью, ради которой правителям древности не западло было бы и войну развязать. Дольче прекрасно знала себе цену и свои прелести всячески подчёркивала.
Даже сейчас её форменная рубашка была завязана узлом и пушапила без того аппетитные груди, а штаны были спущены по самое ай-ай-ай, так, что видно ярко-розовые трусишки. Опять-таки, макияж.
Да непростой, а с налепленными стразами. Дольче никак не производила впечатление человека, который приехал на постой в Подмосковное СНТ.
— А мне нравится, — подала голос Ромашка, сдувая непослушную каштановую прядку с глаз.
Самая младшая и, к слову, самая высокая девушка из группы «Альта» уже успела поймать на ладошку первого вечернего светлячка и изо всех сил ему умилялась.
— Смотрите какой, — улыбнулась она и пощекотала светляка пальчиком с ярко-салатовым маникюром.
— Хоть убейте, не понимаю, в чём высокий замысел службы в этой деревне, — вздохнула Фонвизина.
— Скуф, — тут же объяснила ей Стекловата.
— Ну и что?
— Ну и всё.
— Дядька, как дядька, — пожала плечами Дольче. — Здоровый, правда, как бычара. Впервые вижу человека выше Ромашки… Видали, девки, какая у него мышца? По мне в академии, считай, вся футбольная команда сохла, так они по сравнению с ним задохлики.
— Хороо-о-о-оший, — протянула Ромашка и проследила за улетающим в небо светлячком.
— Да, Юль, тебе тут точно понравится, — прокомментировала Фонвизина. — Там в бане целая куча пауков.
—
— Правда, — опять вздохнула рыжая. — Фу, блин. Фу, фу, фу! Нет, девчонки, я так не смогу. Надо посмотреть, есть ли поблизости отели.
— Пятизвёздочные, ага, — хохотнула Таня. — Привыкайте к условиям, Ваше Сиятельство!
— Да не переживайте вы, — махнула рукой Дольче. — Завтра всё разрулим и переедем в дом. Скуфидонский ведь кто? Мужик. А с мужиками я договариваться умею.
— Кать, — обратилась Фонвизина к подруге по имени. — Ты серьёзно?
— Нет! — Дольче сделала жест, мол, тормозите. — Спать я с ним не собираюсь! Это моветон! Но вы сами подумайте, девчат. Одинокий мужик за сорок, живёт чёрт знает где, ни с кем не видится, нигде не бывает. С таким чуть пококетничать, похихикать над его анекдотами да трусы случайно засветить, он сразу же и растает.
— Ну… попробуй, что ли.
— И попробую, — кивнула Дольче. — Завтра же выбью нам нормальные условия проживания, вот увидите. А там, глядишь, и зачёт экстерном. Потусуемся на свежем воздухе, позагораем и домой.
— Ладно, девки, — хлопнула в ладоши Стекловата. — Обживайтесь, а я пойду, проведаю, как там наши в гараже.
А в гараже тем временем:
— У-у-у-ух! — пока подруга переодевалась в пижаму и чистила зубы, Шаму за уши было не оттащить от кабриолета. — Знала бы я раньше, что в деревенских гаражах могут такие экземпляры водиться, то я бы только по деревням и гастролировала бы!
— Ша-а-а-ам…
— А мотоцикл?! Ну ты погляди!
Шаманка вскочила на сиденье.
Загорелая, с короткими розовыми волосами, выбритым виском и наглухо забитыми рукавами, девушка выглядела настоящей байкершей. Да ещё и сочная задница верхом на мотоцикле сейчас была соблазнительней обычного; ну прямо два фундучка, обтянутые чёрной кожей.
— Ша-а-ам, — протянула сквозь зубную щётку Смерть и с укоризной посмотрела на подругу.
— А чего я не так говорю? Выхлопотать такой мотоцикл, и всё, можно несколько лет не работать.
Смерть прополоскала рот, сплюнула в стаканчик и сказала:
— Тебе и так работать не надо.
— Ну теперь-то да.
— И вообще, Шам! Прекрати! Вдруг Василий Иванович услышит и подумает о нас что-то не то!
Смерть и впрямь выглядела настороженно и даже испугано.
Впрочем, как обычно…
Бледная, худенькая и невозможно глазастая, про таких принято говорить «девочка Вэнсдей», Смерть умела видеть опасность в самых обыденных вещах, как-то соседская левретка, открытый люк или, о ужас! новая родинка на теле.
— Он ведь нас впервые в жизни видит! — продолжила Смерть. — А ты тут строишь планы о том, как его ограбить и…
— Классная пижама, кстати, — решила сменить тему шаманка и соскочила с мотоцикла.
— Правда? — Смерть мгновенно растаяла, покрутилась вокруг своей оси, а потом вдруг резко остановилась и натянула пижаму так, чтобы та стала в обтяжку. — Слушай, а тебе не кажется, что-о-о-о…