Скуф. Маг на отдыхе
Шрифт:
Да, как и каждому магу вне зависимости от уровня и классификации, ей были доступны силовые барьеры. Однако они были столь слабенькими, и владела ими Дольче столь плохонько, что они вряд ли смогли бы остановить пулемётную очередь из артефактных и до кучи усиленных пуль.
Ну а потому ей не осталось ничего иного, кроме как взять Иннокентия Петровича в заложники.
Спрятавшись за спиной обездвиженного завхоза, Дольче держала на вытянутой руке горящий шарик файербола. На её счастье, то ли пожарная система заглючила,
Так что в коридоре вовсю поливало дождём, а в кабинете Иннокентия Петровича было тепло, сухо и уютно.
Плохая новость — вместо обычных охранников её теперь осаждали какие-то чёрные человечки в полном обвесе. Хорошая новость — стрелять они не спешили.
Сперва в кабинет залетела дымовая шашка, но Дольче не будь дурой выпнула её обратно в коридор. Пока шашка догорела, пока дым рассеялся и пока человечки вернулись на позиции, она уже выиграла себе несколько минут.
Ну а теперь настала пора для переговоров.
— Кто ты такая?! — крикнул мужик с автоматом, который прятался прямо за дверным косяком.
— Я — Катя! — крикнула Чертанова, потому как не нашла ничего умней.
— Чего ты хочешь?!
— Я хочу, — тут Дольче запнулась, но почти сразу же добавила демоническим голосом: — СТОЯТЬ И НЕ ДВИГАТЬСЯ!
Дело в том, что её дар контроля сбивался как будто бы по кулдауну, и периодически нужно было напоминать Кеше о его основной задаче. Однако! После столь длительного воздействия Чертанова чувствовала, что вот-вот пробьётся завхозу прямо в голову и получит полный контроль, как тогда над жабами во время схватки с гадюкой.
— Ну так стой и не двигайся! — крикнул мужик из коридора, чутка переварив информацию.
— Сама разберусь, что мне делать! — чисто по-женски ответила Дольче.
— У тебя есть какие-то требования?!
— У меня есть какие-то требования!
— Какие?!
— Какие-то.
— Да ты издеваешься, что ли?! Так! — мужик зачем-то высунул в дверной проём руку. — Я захожу! — а затем появился в нём целиком. — Я безоружен! Давай просто погово…
Договорить ему было не суждено. Уже привычная для Дольче волна сырой энергии прокатилась по коридору и будто осенний лист унесла с собой мужика…
— Чертанова?! — послышался голос командира. — Ну ты как там, в порядке?! А это что за клоун?
Безумие никак не привязано к часам и погодным условиям. Не нужна ему ни лунная ночь, ни зловещий туман, ни молнии за окном. Помутнение рассудка вполне может заявиться на порог погожим ранним утром. Ну а особенно, если человек, к которому оно пришло, всю ночь не спал и терзался неопределённостью.
Да, прав был Константин Оскарович, Ваня действительно нестабилен.
И
Дума за думой, мысль за мыслью Ваня дошёл до неочевидных выводов.
И выбор уже не заключался в том, сдать Ромашкину или нет. Теперь выбор заключался в гораздо более фундаментальных вещах. Да чего уж там? В самых главных вещах на свете!
Жизнь или смерть.
Причём на кону стояла не только жизнь этой красивой девочки-оборотня, но и его собственная. Так да или нет?!
— Да?! — Хельсин сам не заметил, как начал размышлять вслух, а теперь уже и на крик перешёл. — Или нет?! Аа-а-а-а-ай, чёрт!
Стоит отдать Ване должное, он предпринял попытку развеяться. Вышел из квартиры, спустился во двор и через зелёный сквер прошёл до ближайшей автобусной остановки. Рядом, насколько он помнил, должен стоять кофейный лоток в форме стаканчика, и открывается этот лоток совсем-совсем рано, чтобы захватить самый первый пассажиропоток.
— А что покрепче будет — латте или капучино? — уточнил Ваня.
— Покрепче будет безалкогольный «будильник», — авторитетно заверил парнишка-бариста, оценив мешки под глазами Хельсина. — В меню нет, но могу сделать, если надо.
— Надо, — кивнул Ваня. — Сделай, пожалуйста. Без сдачи.
Он положил на стойку купюру внушительного номинала и отошёл на пару шагов, чтобы не мешать следующим клиентам.
А следующие клиенты…
Ох…
Два молодых студента, парень и девушка. Такие милые. Такие, мать его так, трогательные. Парень проговорил мудрёный заказ, реально мудрёный, до сих пор Хельсин даже не догадывался о том, что можно доить миндаль… ну да не суть. Парень заказал за себя и за свою возлюбленную, а потом уточнил у неё, не забыл ли чего часом.
— Не забыл, — хихикнула девушка и шутливо поцеловала его в нос.
От всей этой картины аж зубы слипались от сладости…
Бариста выдал Хельсину его «будильник», но тот неожиданно для самого себя не ушёл и продолжил наблюдать за студентами. Как весело они щебетали. Как липли друг к другу, не в силах прервать тактильный контакт хоть на секунду. И как мило прощались, залезая каждый в свой автобус.
«Неужели всё это мне не дозволено?» — с тоской подумал Ваня, тут же скатился обратно во мрак собственных мыслей и наконец-то принял решение.
Радикальное решение.
Под стать характеру.
Вернувшись в квартиру со спящей Ромашкой, он первым же делом открыл карманчик на чехле гитары. Вытащил небольшой футляр, похожий на чехол от очков. Раскрыл его, вытащил на четыре небольших флакона. Два с абсолютно прозрачной жидкостью. Ещё два с тёмной словно ночь.
«Нет повести печальнее на свете», — пронеслось в голове у Ивана Хельсина в тот момент, когда он залпом опрокинул в себя два флакона, и, сложив ладони на груди, лёг рядом с Ромашкой.