Скульптор

Урусова Анна

Они бежали, крепко взявшись за руки, словно маленькие дети, к единственному доступному на этой странной планете убежищу.

И каждому из них в тот момент казалось, что он бежит домой.

Сергей ждал их возле корабля, вооружившись, почему-то, накопителем из мусорного фильтра, в котором задерживались органические отходы, подходящие для переработки во что-то полезное. Сейчас в нём застряли кости от вчерашнего обеденного цыплёнка по-индийски и кофейная гуща за последние три дня.

— Ты что делаешь?

Рыцарь и Кристина с трудом успели остановиться перед Сергеем. Если бы Роланд всё ещё не держал напарницу

за руку, она, скорее всего, затормозила бы только с помощью корабля.

— Спасаю вас и провожу научный эксперимент. Где аборигены?

— Надеюсь, где-нибудь очень-очень далеко. — Кристина скорчила гримасу, демонстрируя всё, что думает об обитателях Безымянной. — Хотела бы я знать, что их вообще приманило.

— Ты знаешь. Яд. — Чрезвычайно довольный Сергей сжал свободно рукой плечо девушки. — Всё получилось даже лучше, чем если бы мы развесили камеры.

— Ты какой-то слишком довольный для человека, коллег которого чуть не сожрали инопланетяне. — Кристина хотела продолжить ворчать, но в нескольких метрах перед ними появился первый «платочек», и Сергей замер, напомнив поэтессе древнего «Дискобола». Зачарованная внезапным сходством, она даже передумала спорить, подбирая ёмкое и красивое словесное описание.

— Уже троих видно. Но что-от они к нам не движутся. — Роланд, тоже замерший, но по совершенно другим причинам, еле шевельнул губами, забывая о том, что его голова находится в герметичном шлеме, и звук его голоса никак не может поколебать окружающее пространство.

— Вижу.

Сергей размахнулся и изо всех сил швырнул фильтр в сторону обитателей Безымянной. Роланд был уверен, что существа, над головами которых до того момента точно ничего не летало, испугаются и кинутся врассыпную. Но нет — чудики наоборот кинулись к фильтру, облепили его так тесно, что практически скрыли тёмный цилиндр от глаз космонавтов. Спустя несколько секунд к тем инопланетянам, которые появились в ответ на выстрелы, добавился ещё десяток сородичей, точно также поднявшихся-сотворившихся где-то в тумане под фильтром.

Ещё двое, помельче, проявились вокруг парящих в углекислоте крупиц молотых кофейных зёрен.

— Отлично. Покараульте их, я за инструментами.

Сергей поспешно скрылся внутри корабля, чуть не сбив по дороге Роланда.

— И что он делает? — Роланд, вовремя отодвинувшийся от впавшего в исследовательский раж напарника, задал вопрос в пустоту, совершенно забыв о том, что звук из их скафандров автоматически транслируется все в сети.

— Ловит инопланетян на кофе и куриные кости, что ещё. — Кристина фыркнула. — Серёг, мы не со зла, но это ну очень смешно со стороны выглядит.

Сообразив, что Сергей слышал и его слова тоже, Рыцарь приготовился извиняться. Но появившийся из корабля биолог с кучей инструментов в руках явно не обратил никакого внимания на их подтрунивание.

Через пару часов что-то вроде загона, собранного из нескольких по-разному ориентированных электромагнитов, окружило двух ничего не подозревающих инопланетян, продолжающих зависать возле пятнышка кофейной гущи.

И только тогда Кристина, до того безмолвно принимавшая посильное участие в постройке загона, задумчиво и очень-очень серьёзно спросила:

— Ребята, а вы можете мне объяснить, почему эти твари не появились, когда мы с Роландом вышли из корабля? Или они наши скафандры едят на завтрак, обед и ужин и в

силу этого уже видеть не могут?

[1] Временный блокиратор электрических импульсов мозга

Вестник

Сознание вернулось не сразу. Сначала пришло ощущение: «У меня есть тело». Огромное, разветвлённое, заканчивающееся множеством чувствительных точек. Потом мелькнула мысль: но ведь моё тело было не таким. Меньше, плотнее, не столь чувствительным. И тут же, словно в ответ на воспоминание, приходит ощущение: слабое-слабое, словно отражение ощущения в мутном зеркале. Чьи-то руки трясут его, над ухом орёт чей-то голос, требуя очнуться. Он хочет говорить, и хочет так сильно, что уже не задумывается о том, каким образом это сделать. И из всех динамиков «Вестника» доносится холодный машинный голос, неведомым образом отражающий интонации говорящего.

— Что за чертовщина тут происходит?!

***

Юрий хорошо прочувствовал момент перехода сквозь барьер, но, попроси его кто-нибудь подробно описать это ощущение, вряд ли смог бы сказать что-то вразумительное. Больше всего это было похоже на исчезающе краткий и безумно страшный момент не-существования. Но, к счастью, лишь момент — почти сразу всё вернулось на круги своя. Вот только Костя, до того сидевший в кресле первого пилота, принялся заваливаться на бок.

Власов успел аккуратно подхватить его и, вытащив из кресла, уложить на пол обмякшее тело. Глаза Константина были приоткрыты, но зрачки не реагировали ни на какие раздражители. Пульс прекрасно прощупывался и на шее, и на запястье и соответствовал нормальному; грудная клетка мерно поднималась и опускалась. Но в сознание командир корабля не приходил. Испробовав все формально одобренные средства, Юрий не выдержал и принялся трясти Константина за плечи как грушу, одновременно крича ему в ухо что-то однозначно ругательное. И каково же было его удивление, когда из динамиков раздался обезличенный, но совершенно точно принадлежащий Косте голос:

— Что за чертовщина тут происходит?

Происходящее, наверное, стоило бы сохранить в тайне от остальных членов экипажа. Хотя бы ненадолго, пока не станет понятно, что произошло, чтобы гарантировано не посеять панику. Но Костя с перепугу, не разобравшись в своих новых возможностях, задействовал всю корабельную систему оповещения. И Люда и Муха, удивлённые и напуганные, примчались в рубку буквально в течение трёх-пяти минут с того момента, как Константин осознал себя частью корабля.

И, естественно, обнаружили бессознательное тело командира, изобретательно ругающегося Юрия Валерьевича и — о, ужас! — удобно устроившуюся на боковой панели проекцию искусственного помощника, копирующую их командира вплоть до пуговиц на форменной куртке.

— Как это возможно? Что происходит? Я не понимаю. — Люда бросилась к Косте, упала на колени, почти оттолкнув Власова, прижалась ухом к груди бессознательного товарища.

Мухаммед, решивший, что возле командира и без того слишком много народу, наклонился над пультом управления, вывел на панель координаты корабля. Затем, выругавшись сквозь зубы, вернул переднюю часть обшивки, почему-то ставшую непрозрачной, к привычному виду. И тут же выругался ещё раз, глядя на непроглядную тьму за бортом корабля, не подсвеченную ни звёздами, ни туманностями, ни газо-пылевыми скоплениями.