Скульптор
Шрифт:
К тому же, подступало Время Размножения. А существ, способных выпустить в Травы Рождения здоровых до-до-существ, способных превратиться в сильных и крепких до-существ, среди Наследников было не так и много. К тому же, обилие хищников поблизости от Овала, делало попытку добраться до Трав невозможной.
Потому Наследники даже не заметили бы возвращения огромных-уродливых-добрых-существ, если бы те не поймали одного из Летучих и не удерживали его несколько малых циклов, показывая неподвижную копию Вождя. Летучий оказался не самым
Сообразив, что огромным-существам зачем-то понадобился один из Наследников, Вождь сперва хотел потребовать в обмен прогнать хищников подальше от Овала. Но услуга, и услуга важная, спасшая множество жизней, была уже оказана. И Вождь безо всяких дополнительных условий отпустил к чудовищам до-Вождя — второго среди Наследников по уму и размерам, должного возглавить племя, если нынешний Вождь падёт в бою или будет побеждён болезнью.
Ящер засвистел, и «хитрец», на долю секунды задумавшись, мелодично произнёс:
— Наследники.
***
Следующие несколько дней Юрий и Мухаммед проводили всё своё свободное время у аквариума. Они узнали, что шарфики спасают Наследников от пыльцы, в изобилии летящей с цветущих лиан и кустов и забивающей их дыхательные пути. Что большую часть жизни Наследники проводят в воде, с обратной стороны острова, выходя на сушу — в безопасный Овал — лишь в то время, когда начинают мигрировать огромные морские рыбы, с лёгкостью загоняющие и поедающие небольших ящерок. Что Летучие — что-то вроде местных собак: животные, достаточно сообразительные, чтобы быть приятными компаньонами, но не более того. Что Наследники — в зависимости от колебаний освещения и температуры — делят время на большие и малые, тёмные и светлые, тёплые и холодные циклы. Что они называют себя существами, свою же молодёжь — до-существами и до-до-существами. И что существа не едят сырой пищи, ибо так без вреда для себя могут делать только лишь до-существа.
Услышав от Горыныча, что существа не едят сырой пищи, Юрий и Муха переглянулись: оба прекрасно помнили, как собрат местных ящерок жадно пожирал сырую рыбу.
— Но мы видели очень похожее на тебя существо. Возле другого острова, но всё же. И он жадно ел рыбу, которая ещё трепыхалась в его руках. Как такое может быть?
Едва Власов закончил, как абориген вскочил со своего удобного гелевого сиденья, и забегал по аквариуму — на двух ногах, хотя обычно предпочитал перемещаться на четырёх.
— Мы не знаем, как так получается. У того острова живут такие же существа, как и мы — мы следили за ними, даже ловили их и разрезали плоть, сравнивая с собой. Под их шкуркой такой же слой плотных хрящей, их передние и задние лапы столь же подвижны, как и наши, и их сердца ничем не отличаются. — Горыныч бегал взад-вперёд по аквариуму, быстро-быстро свистел и щёлкал и, впервые за всё время, которое с ним разговаривали земляне, изображал пальцами что-то очень похожее на жестикуляцию. — Но они не способны говорить! Они не знают ни вождей, ни помощи другим существам! Они столь же дики, как рыбы в океане! Но если взять одного такого и заставить его участвовать
— Серёгу бы сюда.
— Или хотя бы связь с Землёй. — Юрий внезапно улыбнулся. — Но, кажется, работу «хитреца» можно признать удовлетворительной, раз уж он справился со всем этим монологом. Мы можем быть уверены, что правильно поймём ответ на самый важный на сегодняшний день вопрос.
Услышав вопрос, откуда пришли Наследники, до-Вождь ничуть не удивился: всякое разумное существо хочет знать, какова история его собеседника. И тем горше ему было говорить правду.
— Мы вышли из моря. Множество больших циклов назад каждый из тогдашних Наследников очнулся у границы воды и безопасного Овала. Каждый из них мог говорить — так же, как мы сейчас. Каждый знал, что безопасно есть — а что нет. Говорят, что каждый мог писать — но мы с трудом верим в это, ибо лишь умнейшие из умнейших существа способны на этот тяжкий труд. Те Наследники оставили записи, которые мы храним в Холме Памяти. Записи о том, как они обнаружили на мокрой стороне Овала множество пустых убежищ, оставленных кем-то неизвестным, и заняли их, и жили, охотились и падали под ударами многих хищных рыб, приходящих и уходящих каждые пять больших циклов, и тёплых и холодных.
И как один из умнейших Наследников, которых когда-либо знал Океан, предложил вести счёт приходам страшных рыб и загодя укрываться на безопасном сухом Овале. И он же придумал укрывать дыхательные отверстия мягкими листьями, и создал ловушки против сухопутных многоногих тварей, безжалостно поедающих существ.
Как они учились охотиться возле Трав Рождения, не зная тогда ещё, что это такое, но заметив, что они нападают на всех водных тварей кроме них, Наследников.
И как существа чувствовали неясный зов куда-то, и уходили подальше от собратьев, и извергали из себя что-то неясное. И всё живое вокруг Овала плодилось, а Наследники — нет. И тогда тот же умнейший Наследник предложил всем существам уходить к Травам Рождения, и там извергать. И видели существа, как некоторое, вышедшее из их тел, сливается и превращается в крохотную рыбку в тончайшем листе. И как плоды Трав затягивают в себя этих рыбок. И через три тёплых цикла раскрылись плоды, и выпустили из себя рыбок побольше — с лапками и головами, словно у существ. И сказал тот умнейший Наследник: вот до-существа, из лучших из которых родятся новые существа.
Прошло множество больших циклов — сменилось множество существ — и появился Холм Памяти. Холм, говорящий с нами знакомым языком о незнакомых вещах. И решили тогда Наследники, что послан он теми, кто оставил наших предков между безопасным Овалом и водой. Но не могли понять, что хотят от нас, чего ждут. И подумали: быть может, до-существа поймут? И принесли туда всё поколение до-существ, и оставили там в надежде, что они поймут что-то. И носили им и воду, и пищу. Но, хоть и не поняли до-существа ничего, но существа, родившиеся из них, были и умнее, и крепче. И стали делать так.