Скверная жизнь дракона. Книга четвертая
Шрифт:
— Честь им и хвала, — Гнал едва заметно ухмыльнулся.
За сегодня, все сто шестьдесят шесть учеников сразятся между собой. В бою разрешено пользоваться хоть ржавыми вилами, главное не превысить лимит боя в две минуты. Иначе жюри из учеников четвёртого года обучения и магистрата самостоятельно выберет победителя. Он пройдёт в следующий тур. Проигравший отправиться в подземелье арены, где прикованным к стене дождётся последнего дня праздника.
Во втором туре время поединка поднимут до трёх минут, а проигравшему предложат либо отправиться в подвал, либо сравняться с прошедшими
Тем немногим, кто победит в этом суровом испытании — предложат рабочее приглашении. Стой лишь разницей, что победители турнира навсегда станут частью академии. Они не смогут уехать в другой город, стать авантюристами, начать своё дело и прочее. Как и у матонов, их жизни будут принадлежать академии.
О судьбе проигравших Гнал ничего не рассказал. Ученики вопросов не задавали, а я же боялся узнать правду, потому что на шестой и седьмой день боёв не назначено. Вместо этого, на самом дальнем листке было написано:
'Тренировочное пособие для учеников 4-го и 5-го года обучения.
Списки допущенных участников вывешены:
в четвёртом участке первого кольца в здании лекторума;
во втором кольце в здании магистрата.
О возможности ставок узнавать там же.'
Нас повели на трибуны. Их хоть мне до разрыва сердца противно наблюдать, как два разумных дерутся за право жить — я понимал, что не смогу ничего изменить. И, в то же время, мне хотелось посмотреть на применяемые ими магические заклинания и умения.
Глава 5
— Ты мне тогда, в темнице, очень помог. И сейчас то, что рассказал, поможет не меньше.
— Нет, господин Ликус, я ничего такого…
— Не отнекивайся. Если я сказал, что ты помог, значит — помог. Мне же виднее, ведь так? И прекращай называть меня господином. Ликус, просто Ликус.
— Я не могу, господин Ликус.
— Лактар, я… — мимо нас прошли два ученика, направляясь к лестнице на первый этаж барака. Пришлось прерваться и коротко им кивнуть.
— Ладно, говори как хочешь. Ответь напоследок: сколько из проваливших экзамен угодили под арену?
— Восемьдесят два.
— Значит, шестерых убили на арене, — нутон энергично закивал. — По твоему опыту, сколько завтра выживет?
— В… — беднягу прошиб пот. — Меньше половины.
Я невольно присвистнул.
— До войны магистрат оставлял не больше десяти. Но очень много погибло рабочих магов и алхимиков. Приходится восполнять.
— Куда уж восполнять-то? На улице от учеников не протолкнуться.
— Да вы что, господин Ликус. Разве это много? Это пустые улицы! Вот когда я поступил, тогда действительно ходить по улице нельзя было. А на клаш в город мы пешком ходили. Те, у кого контракт, все кареты займут, и мы два дня добирались. А потом обратно.
—
— За год до войны. Восемь лет назад было.
— А война началась семь лет назад.
— Весной, господин Ликус.
— Скоро годовщина, значит, — я на секунду задумался, а коварная зевота незамедлительно напомнила о позднем часе. — За информацию ещё раз спасибо. Если понадобится помощь, то на завтраке тебе кивну.
Лактар огляделся, выискивая посторонних в опустевшем коридоре, быстро отвесил поклон и заторопился на четвёртый этаж.
Все последние дни ничего не происходило. Мы впятером нашей компанией только и делали, что расхаживали по бараку, ели и общались. Правда, под конец у Эльты начал болеть язык, и она уже хотела прекратить объяснения про академию — но я её не отпускал. В итоге бедная эльфийка пообещала мне, что больше ничего и никогда мне не пообещает. Зато теперь академия не казалась чем-то неизвестным.
Утро важного дня началось с настойчивого стука в дверь и детского голоса. И орущей благим матом интуиции, что маги обманут меня, изменят условия обучения или вовсе откажутся от своих слов.
— Ты решил ложку загипнотизировать? — Эльта за завтраком постаралась поддеть меня. Получилось так слабо, что даже эльфийка это поняла. — Плохо спал?
— Нет, всё хорошо. Просто задумался.
Эльта пристально посмотрела на меня и уже открыла рот, чтобы что-то сказать — но так и не решилась. Даже на эльфийку передалась общая нервозность из-за последнего дня турнира и завтрашней церемонии поступления, когда нас зачислят в академию.
Также завтра контрактники узнают, кто будет их наставником. Обычно это контрактник четвёртого года обучения: у них практически нет теоретических занятий, одна практика и уйма свободного времени. В отличие от контрактников пятого года, многие из которых вообще не появляются в академии. К тому же, ученикам-контрактникам полагаются помощники и личные исполнители заказов. Первые — в количестве двух штук. Притом, можно самостоятельно выбрать помощника из списка экзаменщиков, или выживших на турнире. Вторые — на каждый предмет будет свой исполнитель. Если я правильно понял, то контрактник лишь в самом начале обучения лично готовит всякие первичные зелья, базовые пластины и прочие расходные материалы, чем бы всё это ни было. В основном за него это делают личные исполнители. И это хорошая новость, ведь теперь за нашу компанию можно не переживать. Ни Фанула, ни Талию, ни Нобла — никто не будет загружать работой, и мы с Эльтой будем помогать им по мере сил.
Кто прибыл в академию по рабочему приглашению — тем завтра представят их наставников и мастеров из мастерских. Наставником сразу для группы разумных обычно выступает ученик пятого года обучения рабочего приглашения. У них один из выпускных экзаменов связан с успеваемостью выданной группы.
Самая печальная судьба у экзаменщиков и прошедших турнир. Они становились практически бесправными разнорабочими академии. Правда, у сдавших экзамен прав больше ровно на одно: возможность покинуть академию после обучения. Те же, кто прошёл через турнир — навсегда останутся в академии.