Скверные девчонки. Книга 2
Шрифт:
Еще до того, как она увидела тень на рифленом стекле двери, до того, как зазвенел колокольчик, Джулия уже догадалась, что это Александр.
Она открыла ему дверь. На нем были вельветовые брюки и свитер, немного перекосившийся на плечах, как будто он только что пришел из ледихилльского парка. Он был таким узнаваемым и таким желанным, что она только стояла и улыбалась, глядя на него.
— Я подумал, если ты собираешься встретиться с матерью, то захочешь, чтобы я тебя сопровождал.
— Мне бы этого хотелось, — ответила она. — Очень бы хотелось.
По дороге она рассказала ему о коротких, таких неромантических
— Ты сожалеешь о сделанном? — спросил Александр, глядя вперед на уличное движение и витрины магазинов шумных городских улиц.
Джулия минуту подумала.
— Мне будет жаль ее, если окажется, что она несчастлива. Что же касается меня, то как я могу жалеть об этом?
Он положил свою руку на ее руки, сложенные на коленях, не отрывая взгляда от дороги. Джулия опустила глаза и увидела старые зарубцевавшиеся шрамы на его руке. Вдруг ее охватило страстное желание сделать его счастливым, чтобы загладить все горести, которые она причинила ему за прошедшие годы.
Они доехали до конца Динбэнк, и Александр остановил машину немного в стороне, на соседней улице. Он взял какой-то старый, забрызганный грязью автомобиль, и Джулия оценила его такт.
— Я подожду тебя здесь, — сказал он.
Джулия вышла из машины и медленно пошла обратно на Динбэнк. Оказавшись на той улице, где жила ее мать, она старалась пройти незамеченной, как пыталась сделать это и раньше. Двое или трое прохожих равнодушно взглянули на нее. До дома 60, казалось, лежал долгий путь. Наконец она подошла к нему, прошла по дорожке, минуя поломанную металлическую ограду, и постучала в дверь. Почти тотчас же дверь открылась. Должно быть, Маргарет Реннишоу ожидала ее в прихожей.
Они взглянули друг на друга одновременно жадным и настороженным, нетерпеливым и оценивающим взглядом. Никто, увидевший их вместе, не догадался бы об их родстве, но обе тотчас поняли, что ошибки здесь нет. Джулия так же похожа была на Маргарет, как Лили — на нее.
— Тебе лучше войти, — сказала Маргарет своим хрипловатым голосом, — если мы не хотим, чтобы вся улица была в курсе наших дел.
Джулия последовала за ней, и дверь закрылась. За прихожей следовала парадная комната, в которой стояли гарнитур из трех предметов из искусственной кожи с красной отделкой и большой телевизор. На низком кофейном столике стояли три чашки и шоколадные бисквиты на желтом блюде в виде веера.
В довольно тесном помещении обе женщины могли хорошо разглядеть друг друга. У Маргарет, как и у Джулии, были темные волосы, слегка тронутые сединой, и темные, слегка поблекшие глаза. Строгое лицо от носа к губам прорезали глубокие морщины. Фигуру же трудно было разглядеть под бесформенным свитером и юбкой. Она представляла, что их родство подтвердится сходством, по которому люди узнают друг друга. И растерялась, обнаружив, что в этом нет необходимости. У них были разные черты лица, но сходство было очевидным. Мать Джулии представляла собой как бы пожилой расслабленный вариант ее самой, или какой она могла бы быть, сложись ее жизнь менее удачно.
До самого последнего момента, с легкой грустью подумала Джулия, она цеплялась за свои романтические мечты. И только сейчас эти розовые замки рухнули.
— Дай мне взглянуть на тебя, — сказала
— Ты тоже, — ответила Джулия.
— Присаживайся, — пригласила Маргарет. — Я приготовила тебе чашку кофе. — Она держалась так официально, как будто Джулия пришла из какого-нибудь муниципального бюро проверить условия их жизни с мистером Дэвисом. Она вышла на кухню, и не успела Джулия оглядеться, как Маргарет вернулась обратно с кофе. Джулия сидела, держа на дрожащих коленях чашку с блюдцем. Шоколадное пирожное, которое ей совершенно не хотелось есть, застряло у нее в горле.
— Извини, что принимаю тебя в таком месте, — начала Маргарет. Джулия окинула взглядом комнату, впервые заметив, что обои с выпуклым рисунком покрылись грязными пятнами и кое-где отстали от стен. Оранжевый с коричневым ковер местами был сильно вытерт, и было видно, что его притащили из другой, большей комнаты.
— У Эдди в последние годы были кое-какие денежные проблемы. И мы все еще не вышли из затруднений.
Джулия ощутила, как тоскливая безнадежность улицы вползла в эту комнату.
— Эта комната очень уютная, — солгала она. Маргарет не стала тратить усилия на возражения, зажгла сигарету, затянулась и стряхнула воображаемый пепел на блюдце. Она смотрела на Джулию сквозь облачко дыма из-под полуопущенных век. Ее губы тронула улыбка, которая, казалось, смягчила лицо и сделала его как будто знакомым — в ней Джулия узнавала себя. И это было как раз то, за чем она пришла. Подтверждение ее происхождения.
Она снова подумала о круговороте жизни.
— Забавно, не правда ли? — медленно произнесла Маргарет. — Мы не знаем друг друга. Ничего не знаем. С чего начать, если не с просьбы о прощении?
Джулия подвинулась к ней поближе. Влажными ладонями она оперлась о черную дермантиновую софу.
— Не надо просить прощения. Давай с этой минуты перестанем извиняться друг перед другом.
Маргарет кивнула.
— Но все-таки я виновата перед тобой. Разве ты так не думаешь? Но я не хотела бросать тебя. Тогда я плакала больше, чем когда-либо в своей жизни. После твоего рождения мне позволили побыть с тобой лишь один день. Я держала тебя на руках и смотрела на тебя. А потом они пришли и забрали тебя. Я могла бы остановить их, разве не так? Я часто потом думала об этом.
— Нет, — твердо сказала Джулия, — ты была слишком молода.
Маргарет выглядела теперь старше своих лет. Джулии стало грустно от мысли, что она никогда не видела ее молодой и полной надежд. Наступило короткое молчание.
— Расскажи о себе, — попросила Маргарет. — Ну же, расскажи все, что с тобой было.
Джулия постаралась выполнить ее просьбу. Но, рассказывая, она понимала, что делает это не так. Разведенная женщина, имеющая дочь, которая живет за городом со своим отцом, — был совсем не тот образ, который хотела видеть Маргарет. Непонятно было ей также повествование о работе в далекой Италии, с больными людьми и монахинями и каким-то невообразимым парком. Маргарет слушала, курила сигарету и молчала. Джулия заметила украдкой брошенный взгляд на ее огрубевшие от работы руки и скромную, не очень современную одежду. Казалось, она не слишком интересовалась Лили или теперешней жизнью Джулии. Вот если бы она все еще владела «Чесноком и сапфирами», подумала Джулия, было бы совсем другое дело.