Скворечник, в котором не жили скворцы
Шрифт:
Камил Акмалевич ИКРАМОВ
СКВОРЕЧНИК, В КОТОРОМ НЕ ЖИЛИ СКВОРЦЫ
Две приключенческие повести "Скворечник, в котором не жили
скворцы" и "Семенов" рассказывают о тяжелых годах Великой
Отечественной войны, о том, как юные патриоты помогали своим дедам и
отцам защищать Родину от фашистов.
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Этот скворечник
Изобретатель утюга
Переулок
Петын
Подозрительные
Канистра
Сережка-Альбинос
Опять
Дело пахнет керосином
После отбоя
Фашист
Поминки и проводы
Что было дальше
ЭТОТ СКВОРЕЧНИК
Мы сидели на крыше, вернее, в слуховом окне. Осколки снарядов то и дело дырявили старое, проржавевшее железо. Мы сидели молча, никому не хотелось говорить. Сережка сказал первый:
– Зашел сегодня в магазин, а там - шаром покати. Скоро одни крабы останутся.
Я понял, что Сережка думает о матери. Ведь он теперь кормилец! Я знал об этом, а Шурка еще не знал.
– Интересно, для кого этих крабов делают?
– сказал Шурка Назаров.
– Я лично их ни разу не пробовал и не видел человека, который бы их ел.
– Матишина один раз покупала, - сказал я.
– Никто их не берет, а она назло.
– И еще ячменное кофе "Здоровье", - сказал Сережка.
– Не ячменное, а желудевое, - поправил его Шурка.
Сережка не стал спорить. Я тоже, хотя знал, что кофе ячменное, и даже не ячменное, а ячменный. Кофе, как это ни странно, мужского рода. Но Шурку не переспоришь.
В магазине на Пятницкой из банок с крабами и пачек кофе были сложены целые пирамиды. За одним прилавком пирамида крабов, за следующим - кофе "Здоровье". И ничего больше. Ну, там еще лавровый лист, душистый перец, горчица. Остальное, как появится, сразу нарасхват. И очереди.
– Сегодня они зажигалки кидать не будут, - сказал Шурка.
В его словах не было ничего интересного. Фашисты теперь редко сбрасывали зажигательные бомбы. На массовые пожары они уже не рассчитывали. Теперь они кидали фугасные бомбы и старались целиться в важные объекты.
– Глядите!
– Сережка показал рукой.
Но мы и сами видели, как за Крымским мостом три прожектора поймали вперекрест фашистский самолет.
Возле нас стрельбы стало меньше. Зато там рвались снаряды. Там, в белом слепящем свете, готовился к смерти какой-то фашист.
– "Юнкерс-87", - сказал Шурка.
Мы опять не стали спорить. Попробуй различи отсюда! Подбитые "юнкерсы" мы видели на площади перед Большим театром и в Центральном парке культуры и отдыха имени Алексея Максимовича Горького, когда там была выставка трофеев.
Мы могли по звуку мотора отличить наш самолет от немецкого. Мы привыкли к шипящему посвисту осколков. Мы могли, или так нам казалось, по звуку отличить
Мы выскочили из слухового окна и увидели, что колокольня против нашего дома освещена электрическим светом. Колокольня была белая-белая, и черными провалами зияли сквозные арки без колоколов. Вдруг свет погас, и звонок перестал звенеть. Неужели померещилось? Не успел я об этом подумать, как вновь вспыхнул свет и зазвенел звонок.
Нам говорили, что с самолета видна зажженная спичка, что луч карманного фонарика виден на несколько километров. Свет, вспыхивающий в нашем переулке, наверняка можно было заметить и на подступах к Москве. Мы окаменели от ужаса. По тому, как падала тень, было ясно, что эта сильная, в сто или двести свечей, электрическая лампочка установлена на нашем доме. Значит, здесь, в нашем доме, находится шпион или диверсант!
Шурка бросился к самому краю крыши и, уцепившись за какой-то выступ, свесился вниз головой.
– Между пятым и шестым этажами!
– крикнул Шурка. Он вскочил и, спотыкаясь, кинулся куда-то.
– Там пожарная лестница, - сказал Сережка и побежал за ним.
Я бежал третьим. Я не слышал и не видел, как рвутся в небе снаряды, как бьют зенитки, как громыхает под нашими ногами старая крыша. Я только слышал, как звонит звонок, видел, как возникает из мрака и исчезает во тьме белая колокольня.
"Зачем звонок?" - подумал я, подбегая к пожарной лестнице.
А Шурка, уже стоя на ней, крикнул:
– Звукоуловители!
– Неужели у них и на самолетах есть звукоуловители?
Оказывается, я не подумал, а спросил вслух.
Мы не удивились, что именно в нашем доме враги установили сигнал. Рядом - мост, Кремль и электростанция.
Пожарная лестница была установлена на длинных кронштейнах далеко от стены, расстояния между перекладинами большие. Но Шурка спускался первым, и мы, еще не понимая, зачем он лезет, спускались за ним.
– Скворечник!
– хрипло прокричал Шурка снизу.
И я увидел, что лампочка установлена именно в скворечнике. В том самом скворечнике, который очень давно, задолго до войны, кто-то прибил прямо на лепные украшения между пятым и шестым этажом.
– Погоди!
– закричал Сережка.
– Погоди, я длиннее!
Он кричал это потому, что Шурка пытался перебраться с лестницы на карниз. Одной рукой он держался за лестницу, а другой тянулся к водосточной трубе, и, если бы кронштейн лестницы был здесь, а не этажом ниже, Шурка перебрался бы и прошел по карнизу. Он это мог.