Сквозь каменные джунгли: В поисках счастья
Шрифт:
– Как же так получилось, что весь планетарный город стоит себе тысячи лет и функционирует, а в темном секторе много чего не работает? Это все сломалось? Почему?
Гарри внимательно посмотрел на девушку. Ему гораздо больше хотелось ее целовать и трогать в этой удобной капсуле, чем вдаваться в объяснения. Но увидев в ее глазах неподдельный интерес, никак не связанный с его персоной, он вздохнул и сказал себе: «Я уже понял, что она девственна. Надо набраться терпения. Она еще просто совсем ребенок. Пусть сперва переварит тот поцелуй на крыше. Не будем форсировать события. Я же не хочу быть насильником? Я хочу, чтобы она сама свалилась
– Видишь ли, я так полагаю, что темному сектору просто не повезло. Система ПВО Денервы уничтожает все летающие объекты искусственного происхождения, которые не прописаны особым образом. Темный сектор был первым заселенным сектором. И люди не знали, что пользоваться человеческим воздушным транспортом здесь нельзя. Ведь на Денерву первых поселенцев привезли корабли, которые были тут своими. Их строили не люди, а те, кто возвел и этот город. Короче, как только люди начали летать на флаерах, и прочих самолетах, они начали падать без предупреждения прямо на жилые кварталы и взрываться. Поэтому многие здания и системы, не оборудованные защитным полем, оказались разрушены. Так уж работает ПВО здесь: она не сбивает подозрительные объекты, а просто в какой-то момент отключает им навигацию, двигатели и все остальное. Предполагаю, что ее проетировали с расчетом на единичные случаи, а не на массовое использование несовершенных летательных аппаратов. Так что, пока разобрались, что к чему, проще было заселить новый сектор, чем восстанавливать этот. Да и не смогли бы мы восстановить… - Гарри с сожалением замолчал.
– Так поэтому здесь нет освещения и сектор называется темным? – через несколько минут спросила Эва, которая боялась нарушить молчание спутника.
– Здесь не только нет освещения. Климатизаторы тут тоже не работают. Хорошо, что наши поиски будут примерно на этой широте. Здесь умеренный климат. Относительно.
Больше вопросов девушка не стала задавать, потому что увидела, как потемнело лицо Гарри. Остаток пути они проделали в тишине. Эва сперва рассматривала проносящиеся внизу пейзажи, а затем задремала.
«Нам повезло, и мы на неделю точно, если дней не на десять, сократили себе путь, воспользовавшись этим тоннелем обозрения. Я больше не могу спокойно находиться рядом с этой женщиной. Если я не возьму ее, то наделаю ошибок и угроблю нас обоих. Я так желаю ее, что не могу ни о чем думать кроме того, что скрывается под ее комбинезоном. Сегодня я чуть не пропустил этого ублюдочного Триппа, пока пялился на ее задницу. Мы можем себе позволить задержаться на денек, чтобы уже проверить, угадал ли я с ее девственностью или нет.», - размышлял Гарри Кроу, пока девушка спала на его плече.
– Миссис Голд, просыпайтесь! – услышала Эва и открыла глаза. Но мало что увидела, так как в капсуле было почти темно.
– Где мы? Почему я ничего не вижу? – спросила девушка скорее удивленно, чем испугано.
– Мы прибыли на место высадки. Вы не видите, потому что уже вечер и сумерки, а этот павильон в тени большого здания. Вставайте! – ворчливо отозвался ее проводник.
– Гарри, - недоуменно спросил девушка поднимаясь, - почему ты сердишься?
– С чего вы взяли?
– Ты снова горишь мне «вы» …
– Это, чтобы подразнить тебя, душа моя! – ответил мужчина, заключая девушку в объятья и запечатывая ей рот жарким поцелуем.
Он положил одну свою ладонь ей
– Давай, малышка, пойдем уже, - Гарри, вздохнув, отстранился и пошел к открывшейся мембране выхода.
Эва последовала за ним, находя свое состояние очень странным. Ее сильно беспокоила непривычная тяжесть внизу живота, да и ноги почему-то плохо держали.
Они вышли на набережную канала, похожую на ту, на другой стороне сектора, которую покинули вчера вечером. Солнце уже закатилось. В густых сумерках в глубине кварталов одни за другими зажигались нити и гирлянды фонарей.
К удивлению Эвы, Гарри повел ее не вдоль набережной, а снова свернул в какой-то переулок, ведущий вглубь квартала. Все здания в этом переулке стояли вплотную друг к другу и имели гладкие, словно отполированные каменные стены, без выступов и украшений. Они шли словно по ущелью в горах. И здесь было довольно темно, потому что свет фонарей не проникал в узкий переулок, а окон у зданий не было.
Прошло совсем немного времени, когда мужчина остановился и провел рукой по какой-то большой каменной плите на высоком, выше его роста, цоколе здания, которая отличалась по цвету и вдобавок была украшена орнаментом по периметру.
Плита, которая представляла собой все то же камуфляжное поле, растворилась, и Гарри сделал приглашающий жест:
– Проходи, Эва. Сегодня нас ждет настоящий отдых. Тебе понравится!
Глава 8-3
Эва огляделась.
Они находились в сумрачном холле, который служил прихожей или фойе с гардеробом? Угадывалось что-то знакомое в планировке и обстановке этого помещения. Вроде как что-то похожее Эва видела в Имперском театре на Хортусе, когда однажды, еще будучи девочкой, летала туда с родителями на экскурсию. Тут не было рядов вешалок, как в гардеробе театра, но вот эта стойка, видимо, предназначалась для верхней одежды. Было интуитивно понятно, что если положить на нее редингот, то он будет убран на хранение.
Внимательно все рассмотреть Эве не удалось, потому что Кроу взял ее за руку и повел куда-то в сторону, за колонны. Они прошли небольшим коридором, стены которого были из-какого-то ребристого материала, похожего на жатую ткань, и перед ними оказалась завеса из жемчужных нитей, так плотно висящих, что между ними не видно было просвета. По бокам на стенах висели такие же светильники из жемчужных бусин, которые светились.
Жемчужное голо-поле пропустило их в огромную комнату, какой Эва не видела никогда в жизни. Овальный периметр стен мягко мерцал бело-золотистым светом, и стены как-бы вырастали из пола, плавно изгибаясь и набирая головокружительную высоту. Пол же был похож на полупрозрачный малахит. Из него здесь и там вырастали столики и сидения, округлых форм и такого же цвета. В помещении было много и других предметов обстановки нежных оттенков изумрудного и золотистого цветов, стоящих группами, назначение которых было не угадать, но все они были обтекаемые и напоминали скорее произведения искусства, чем мебель или оборудование.