Сквозь круг стальных небес
Шрифт:
Все дороги, которые спиралями поднимались от озера далеко внизу к куполу, обрывались здесь: они словно указывали на объект, паривший в просвете между ними. Больше всего это походило на сложный многогранник с множеством острых выступов, что-то вроде многолучевой звезды или снежинки. Омываемый ливнем солнечного света, этот объект сам переливался миллионом цветов, многократно отражаясь в топорщившемся со всех сторон лесу кристаллов. Наверно, вместе они составляли обрамление этой штуковины в центре, а весь зал был чем-то вроде раковины моллюска — изящной шкатулки для драгоценной жемчужины.
Но была ли она мертвым, пусть и драгоценным,
«Лисья морда? — изумился Кугель, пугливо откатываясь на пару метров. — Та же самая! Я не раз ее видел!»
Действительно, если включить фантазию, то фигура перед ним сошла бы за мордочку рыжей хищницы, вплавленную в полупрозрачный кристалл. Равнобедренный треугольник, повернутый кверху основанием, с двумя пучками прямых линий возле острого угла. Его основание украшала пара маленьких треугольничков — эдакие ушки. В верхней трети фигуры располагались два светящихся овала: они притягивали взор, засасывали в свою золотую бездну. Богиня-лисица чем-то напоминала паука, который притаился в центре ловчей сети, ведь во все стороны от ее морды расходились едва приметные линии зеленого цвета. Да, теперь, когда камеры подстроились к яркому свету, стало четко видно, что эти дорожки многократно ветвясь, опутали все окружающее пространство мерцающей сетью. Все это заметно напоминало линии проводников на печатной плате.
Этот образ, впервые явившись Кугелю еще в родной деревне, сопровождал его, как всевидящее божество, все путешествие, возникая в самых неожиданных местах. Но то были мимолетные, на самом краю восприятия, миражи, а теперь они отлились в плотный, почти осязаемый объект.
Острие треугольника отползло вниз, разделяясь так, словно из него выдвинули полку, усеянную кинжалами зубов. Это походило на хищную улыбку.
— Приветствую тебя, отважный путешественник, — торжественно пропело это существо. — Рада видеть тебя здесь, на вершине мира! А я — ее Центральная программа. Вернее, то, что ты видишь — ее материальное воплощение, ядро всей Омнисферы. Некоторые, — она презрительно фыркнула, — зовут меня Императрицей Хайланд и поклоняются, как божеству. Дураки…
Кажется, она любовалась сама собой, явно желая поразить гостя. И ей это удалось: нижняя челюсть робота-шара отпала с легким стуком, и все, что он мог теперь — лишь глупо хлопать веками. Значит, он все-таки добрался, совершил невероятное. Однако, начиная этот путь, он не мог вообразить и бледной тени того, что увидит…
— Э-э-э… ну-у-у… А я, это… Кугель, — мысли кружились роем перепуганных мух, не желая выстраиваться в хоть какую-нибудь логическую цепь. — Из деревни со дна мира поднимаюсь, — он нервно хихикнул, корябая полированный затылок. — Приглашение такое получил, типа испытания пройти, что ли…
— Не нужно об этом рассказывать, — оборвала его лиса. — Я отлично все сама видела и знаю, — ее улыбка стала еще шире. — Или ты думал, что от Центральной
Робот-шар нерешительно переминался с ноги на ногу, разрываемый противоречивыми чувствами: тут были и гордость, и смущение перед владычицей мира. Если она являлась таковой, конечно! Впрочем, ее чертоги смотрелись невероятно эффектно, да и он точно видел эту рожу не один раз. Впервые — на компьютере у Хильфе. Выходит, пару трюков эта тварь умела.
«Попробовать ее испытать, что ли…» — мелькнуло в мозгу, и тут же его хозяин смутился.
Наверно, это было бы столь же нелепо, как если первоклассник, хитро прищурясь, спросил профессора: а сколько будет дважды два?
— Эм-м-м, я встречал разных тварей. Зайца, волка, медведя… Это ты их насылала? Косой вроде говорил, будто без воли Императрицы и муха не пролетит.
— Не совсем, — с готовностью отозвалась Хайланд. — Омнисфера делится на три пояса, три кольца. Нижнее — по сути, свалка, куда сваливают отходы с верхних этажей. Кстати, отходы бывают и мертвыми, и живыми, — она лукаво подмигнула Кугелю. — Их там перерабатывают, и Рейнигер — воплощение контрольной программы, которая командует мусорщиками. Между прочим, из твоей деревни кое-кто служит у него в подчинении.
При этих словах на лице робота-шара отразилось недоумение. Но тут Императрица внимательно заглянула ему в глаза, и в голове сам собой соткался образ. Приземистое здание, через которое, дребезжа, тянулась конвейерная лента. Стены были обляпаны бурыми пятнами, на полу тут и там виднелись кучи сероватых то ли шлангов, то ли веревок, красных ошметков, белесых палок и еще чего-то слизистого, неприятного. Рои мух клубились над ними. Некие существа, дергаясь и нечленораздельно мыча, ехали по ленте вперед.
В одном файле с компьютера Хильфе, где рассказывалось о мире прошлого, нашлось фото забойного цеха на мясокомбинате. Это помещение выглядело похоже. Но если так, то те существа — свиньи и коровы? Нет, что-то не похоже. Кто же это тогда?
Приглядевшись, Кугель оцепенел: то были связанные люди! Для чего понадобились эти пленники? Чуть дальше стояли агрегаты, напоминавшие промышленных роботов: ящики с манипуляторами, вооруженными пилами, иглами, другими инструментами. Они безжалостно кромсали пленников, отсекая им части тела и тут же пришивая на их место что-то иное — как биологическое, так и механическое. Зачем? По дальнему концу ленты проплыло в луже крови до боли знакомое существо. Обшитое металлическими щитками тело, конечности, похожие на крабьи ножки, пластмассовая маска вместо лица. Жнец?!
Кугеля буквально затрясло, его мозг был готов вскипеть, но Хайланд не дала ему переварить увиденное, продолжив непринужденным тоном:
— На дне структуры есть заброшенные сектора, куда собирается разная шваль: те, кто не вписался в созданную мною систему. Можно бы их уничтожить, но как-то не хотелось. Ведь бродячие животные, — она ухмыльнулась, пригвоздив гостя насмешливым взглядом, — природный резервуар для ценных генов. Всегда может родиться нечто занятное… И вот родилось же! — теперь ее взгляд потеплел, да и улыбка стала мягче, даже клыки больше не казались такими опасными.