Сквозь огонь и воду
Шрифт:
– Чего стали? – крикнул парень с заднего сиденья.
– Пока вы их не выкинете из машины, я никуда не поеду.
Сперва это показалось глупой шуткой, но водила заглушил двигатель, достал газетку, разложил ее на руле и принялся читать с таким видом, что было понятно: пока не прочтет, всю, вплоть до телефонов редакции и тиража, в путь не тронется.
– Эй, мужики, вы все затеяли, идите с ним и разбирайтесь, – кричали пассажиры. Их заела гордость.
– Хрен я пойду перед ним унижаться, – кричал отставник, – он нас везти должен,
– Из-за таких уродов, как ты, порядка нет, – кричал растерявший больше половины своей интеллигентности старик. Загудели динамики:
– Товарищи пассажиры, я сказал, пока вы сами их на дорогу не выкинете, никуда не поедем.
В автобусе воцарилось молчание.
– Может, и впрямь, выкинуть их, – предложил парень, но поддержки у пассажиров не получил.
– Извините, – сказал Дорогин и стал пробираться по проходу к водительской кабине.
Постучал по стеклу. Водитель неохотно открыл дверцу.
– Чего тебе?
– Во-первых, не тебе, а вам, во-вторых, ты сейчас заведешь машину и поедешь.
– Ху-ху, ни хо-хо? – ответил водитель, попытавшись захлопнуть дверцу, но нога Дорогина уже стояла на пороге.
– Еще раз говорю тебе, поедешь, хочешь этого или нет.
Водитель, крепкий 45-летний мужик, презрительно улыбнулся.
– Я здесь решаю, ехать мне или стоять. Дорогин схватил его запястье, сжал пальцы, оторвав его руку от руля, прижал ладонь к набалдашнику переключателя скоростей и сжал пальцы водителя еще сильнее:
– Я сейчас проверну ключ, а ты уж, будь добр, нажми на педаль сцепления.
Мужик пытался вырвать руку, но даже не сумел отделить ладонь от набалдашника на переключателе скоростей.
– Лучше послушайся меня.
– Ху-ху… – прохрипел упрямый водила.
– Не хо-хо, а придется, – ответил Муму. Лицо мужика побагровело.
– Врешь, не возьмешь…
– Уже взял.
Так с водителем еще никто не позволял себе разговаривать. И он против своей воли нажал на педаль сцепления, заурчал двигатель. Дорогин перебросил рычаг.
– Трогай, – сказал он и разжал пальцы. До самой автостанции в салоне царило полное молчание. Люди смотрели куда угодно: в окно, под ноги, лишь бы не на Дорогина. Ему хотелось крикнуть: “Чего вы боитесь? Я не зверь, не бандит. Я всего лишь умею постоять за себя. И за вас тоже”.
Автобус уехал, пассажиры разошлись, и Сергей остался на перроне автостанции. Было странно наблюдать за жизнью большого курортного города, зная, что всего в нескольких километрах отсюда мир устроен совсем иначе. Словно за рекой живут другие люди, словно на их календарях другое время.
На противоположной стороне улицы на небольшом вагончике виднелась надпись: “Переговорный пункт”. Располагалась она над небольшим, аккуратно сделанным вагончиком.
«Бог ты мой, – спохватился
Лавируя между машинами, Сергей перебежал улицу и, сунув оператору деньги, бросился к кабинке.
– Ало, – раздался спокойный голос Тамары Солодкиной.
– Это я, Сергей, – как можно более спокойно, с трудом справляясь с дыханием, сказал Дорогин.
– Откуда ты звонишь?
– С берега моря.
– Вам хорошо, уже возвращаетесь? Как прошла встреча? Передавай привет Паше, он мне очень понравился.
Дорогин молчал.
– Что-то случилось? – спросила Тамара, почувствовала напряженность в молчании Дорогина.
– Поэтому и звоню.
– Ты в порядке?
– Почти, – Сергей колебался, стоит ли рассказывать Солодкиной правду немедленно. – Всего по телефону я не могу рассказать. Паша убит…
– Боже! – воскликнула женщина.
– Я не знаю, кто это сделал, зачем… Нас расстреляли на дороге. Я ничего не мог сделать. А теперь, если тебе скажут, что я погиб, ты не удивляйся. Они не знают, что мне удалось уйти.
– Возвращайся домой, – попросила Тамара.
– Не сейчас, позже. Кто бы к тебе ни пришел, ты ничего не знаешь. Я не звонил.
– Приезжай, я тебе приказываю.
– Приказывать ты не можешь. Тебе лучше уехать и пожить где-нибудь в другом месте.
– Только вместе с тобой.
– Еще… Тебе могут позвонить, чтобы передать информацию для меня. Спроси, кто звонит или от кого.
– Слушай, ты должен…
Дорогин не выдержал и повесил трубку, почувствовав, что еще немного, и он сломается. Он злился на себя. “Сколько раз я говорил себе, что не имею права на семью. Она же не виновата, что я не умею жить так, как все. Что несчастья притягиваются ко мне как к магниту."
Дорогин вышел на тротуар и огляделся.
"Нет, я не вернусь, пока не найду тех, кто убил Пашку. Но для начала мне нужно обменять немного денег.”
Глава 7
Давид, ехавший в УАЗике на заднем сиденье, чувствовал, как буквально давит на него груз случившегося, будто взвалили ему на плечи мешки с деньгами.
– Остановись, – приказал он водителю. Садко глянул на Шпита, послушаться или нет.
– Раз говорит, останови, значит, надо. Может, в кусты ему приспичило сбегать, – Шпит нервно хохотнул.
Машина дернулась и замерла на обочине.
– Кусты подождут, – сказал Давид, – к тому же я один из машины не выйду.
– Почему?
– Я выйду, а вы уедете.
– Если бы я хотел этого, то пристрелил бы тебя прямо здесь.
– Не успел бы, я держу в кармане пистолет наготове, со снятым предохранителем.
– Я знаю об этом.
– Нужно поговорить.
– Всем четверым?
– Да. По-другому не получится. Шпит вздохнул.
– Деньги большие, очень большие. И мы оказались не готовы к этому.