Сквозь огонь

Спэнсер Кэтрин

— Мой прадед основал ее в начале двадцатых годов прошлого столетия. После того что он услышал и прочитал о бедах и разрушениях после Первой мировой войны, в частности, о том, что многие дети потеряли своих родителей и живут на улице, он поклялся, что отдаст все свои силы, чтобы сделать мир лучше, красивее. Начинал он потихоньку здесь, в Италии, скупая брошенные земли и разбивая парки.

— Твой прадед был очень добрым человеком.

— Да. — Дарио с признательностью ответил ей улыбкой. — Со временем он начал открывать по всей

стране лагеря отдыха для нуждающихся детей. Некоторые из этих малышей никогда не видели моря или озера. Чтобы спонсировать этот замысел и помочь беднякам отправлять своих детишек в лагерь на несколько недель каждое лето, прадед направил свои предпринимательские способности в более прибыльное русло, строя высокогорные базы для лыжников, поля для гольфа и курорты сначала на родной земле, а потом и в соседних странах. Часть от прибыли шла на благотворительность.

— Жаль, я его не знала. Ты описываешь прадеда как замечательного человека.

— По общим отзывам, он и был таким. Когда он умер в середине шестидесятых, название компании было нарицательным в Италии. Сегодня компания известна во всем мире и спонсирует множество некоммерческих организаций, поддерживающих детей из бедных семей.

— И кем ты там работаешь?

— Я вице-президент. А мой отец — председатель и генеральный директор компании. Точнее, я веду наши дела в Европе и Северной Америке.

— Что ж, я вышла замуж за большого человека.

— Полагаю, да.

Тем временем они подошли к каменным ступеням, спускающимся к берегу.

— Осторожно. Здесь местами очень неровная дорога, — предупредил Дарио, взяв жену за руку.

За исключением света в доме и лампочек, освещающих бассейн, их окружали лишь синие лунные тени, которые создавали ощущение изолированности. Это побудило Мейву инстинктивно сжать его пальцы.

— Мы словно последние люди, оставшиеся на земле, — прошептала она.

Он взял ее за другую руку и притянул поближе. Настолько близко, что их тела едва не соприкоснулись. Молодую женщину словно пронзил электрический разряд, и она не удивилась бы, если бы заметила синие искорки.

— Ты бы волновалась, если бы это было правдой? — мягко поинтересовался Дарио.

— Нет, — ответила она, поднимая взгляд на него. — Я думаю, что предпочла бы остаться только с тобой.

И тогда он сделал то, чего она ждала с того момента, как увидела его. Дарио наклонился и поцеловал ее. Не в щеку, как до этого, а в губы. Не сдержанно, как обычно поступают при встрече, а с жадностью изголодавшегося мужчины. Он едва держал себя в руках.

Мейва поддалась импульсу. Она закрыла глаза, ослепленная внезапным всплеском страсти. Дарио обхватил ее и так крепко прижал к себе, что она не могла пошевельнуться.

Его язык скользил между ее губ, и Мейва ощутила желание. Его, ее, их. Оно опьяняло сильнее шампанского. И чем дольше длился поцелуй, тем больше опустошенность, которая давила на нее с момента приезда на виллу,

ослабляла хватку.

Потом все сошло на нет. Поднимая голову, Дарио отстранился от Мейвы. Его дыхание выровнялось, как и ее.

— Я думаю, для одного дня ты узнала достаточно, — прошептал он.

— Не совсем, — также шепотом ответила молодая женщина. Он оставил пустоту в ее сердце, пронзил его словно иглой.

— Я хочу задать тебе еще один вопрос, — нерешительно начала она.

— Какой?

— Если мы можем так целоваться, Дарио, почему мы были несчастливы в браке?

Глава 4

Перуцци будет недоволен. «Отвечайте правдиво, но не говорите больше, чем она спрашивает» — совет хорошего врача. И еще: «Не пытайтесь форсировать события».

В теории все выглядело довольно просто. На деле же пользоваться этим советом оказалось столь же безопасно, как идти по минному полю. Целуя жену, Дарио осознал, что разрушил все те уровни, которые рассчитывал преодолевать не спеша. Он сделал много такого, что могло форсировать события. Ему было тяжело, больно, к тому же он сильно изголодался по женщине, которая прошла бы мимо, если бы столкнулась с ним на улице. Все это выбило его из колеи еще до того, как Мейва начала задавать проницательные вопросы.

Выигрывая время, он поинтересовался:

— Что тебя натолкнуло на мысль, что мы были несчастливы в браке?

— Ты сам так сказал, помнишь?

К сожалению, Дарио помнил. Лучше бы ему хватило здравого смысла подумать, прежде чем говорить, или, если это не удастся, хотя бы держать язык за зубами. Конечно, порядочный кусок выпал из ее памяти, зато мозг работал отлично.

Несмотря на то что сгустились сумерки, взгляд Мейвы, казалось, прожигал темноту.

— Мы были на грани развода, Дарио? — настаивала она.

Были ли они на грани? Только Мейва знала ответ на этот вопрос.

— Нет, — произнес он, придерживаясь исключительно фактов.

По крайней мере, никто не подписывал никаких бумаг, никто не звонил адвокатам, чтобы поделить имущество или добиться прав на опеку.

— Тогда в чем была проблема?

Ломая голову над ответом, который будет правдив, но не породит ненужные вопросы, Дарио осторожно сказал:

— Время от времени в каждом браке бывают тяжелые моменты.

— Но мы были женаты так недолго, — с горечью заметила Мейва.

— У нас тогда все еще был медовый месяц.

Проклятье! Теперь она спросит, где они провели медовый месяц. Перуцци точно не одобрил бы это скоропалительное погружение в прошлое.

— Не думай, что это только твоя вина, — тянул время Дарио. — Поверь, на каждое разочарование приходится тысяча радостей, и одна из них — снова видеть тебя дома.

— Если ты такой заботливый, почему ни разу не навестил меня в больнице?

«Господи, дай мне сил!» Он поднял глаза к небу, взывая о помощи.