Сквозь пространство и время
Шрифт:
Вместе они опустили руки, но тут же, не в силах оторваться друг от друга, сплелись на полу пальцами и замерли, объединившись и физически, и духовно.
– Я думала, что ты уже показал мне настоящую страсть. – Это был всего лишь шепот, но он ясно прозвучал в безмолвии комнаты. – Но я никогда, ни за что на свете не могла бы вообразить…
– Я знаю. – Он притянул ее к себе и прислонился мокрой щекой к ее щеке. – Я тоже не знал, что на свете возможно такое наслаждение.
Сила пережитых ими обоими чувств вымотала их. Сплетясь
РЕАЛЬНОСТЬ ВЕРНУЛАСЬ слишком быстро.
Старбак стоял на пороге ее дома. Отчаяние исказило его красивое лицо.
Он просил Черити – нет, умолял – поехать в лабораторию вместе с ним, проводить его. Но она отказалась, объяснив, что хочет запомнить его здесь, в ее доме, где они купались в любви.
– Мне больно покидать тебя.
– Я знаю. – У Черити уже больше не было слез. Осталась только страшная черная дыра, в которой исчезло ее сердце. – Но очень важно, чтобы ты вернулся на Сарнию и доказал свою правоту.
Тыльной стороной ладони он пробежал по ее слишком бледному лицу.
– Если бы я мог, я взял бы тебя с собой.
– Я знаю. Но силы алмаза хватит лишь на одного. – Она одарила его своей самой храброй улыбкой, но и та угрожающе задрожала, а потом и вовсе растаяла. – Извини. – Черити отвернулась, спрятала лицо в ладонях и несколько раз глубоко вдохнула.
Когда она снова обернулась к нему, выражение ее лица было спокойным, хоть на глазах и блестели горькие слезы.
– Успешного путешествия, Старбак.
Он не мог определить почему, но ее изумительное мужество в момент, когда ее сердце разрывалось на части, поднимало из его груди вопль отчаяния.
– Я никогда тебя не забуду.
– Я тоже. – Она взяла его руки и прижала их к сердцу. – Сквозь время я буду тебя любить.
– Сквозь пространство я буду любить тебя.
Как будто мы даем друг другу брачные клятвы, подумал Старбак. Он знал, что Черити подумала о том же.
Потому что ни времени, ни пространству невозможно изменить одного факта – что они принадлежат друг другу. И оба знали, что никогда не забудут друг друга.
– Помню, где-то я прочитала… – сказала Черити. – «Если два сердца по-настоящему связаны, если два человека созданы, чтобы быть вместе, они найдут друг друга. Несмотря ни на какие препятствия».
Ее пальцы сильнее сжали его руки, а на глазах снова блеснула влага.
– Мы с тобой связаны, Старбак. Сердцами, мыслями и душами. И я могу расстаться с тобой, послать тебя домой только потому, что я знаю, чувствую всеми фибрами души, что мы с тобой найдем друг друга снова.
Логика подсказывала ему, что в ней говорит романтичная натура.
Сердце подтверждало, что Черити говорит правду.
– Мы будем вместе, – согласился он. – Когда-нибудь. И навсегда.
Закусив губы, она сдерживала рыдания. Через открытую дверь
– Навсегда, – шепнула она.
Он привлек ее к себе, и они слились – тело к телу, губы к губам. Покоренное ее нежностью, ее мужеством, сильно и часто колотилось его сердце. Запутавшись пальцами в его волосах, она замерла, покоренная его ласками, его могучей волей.
И с последним, прощальным, горестным прикосновением к ее волосам он направился к сверкающему черному снегомобилю, предоставленному Диланом.
Черити стояла у окна и смотрела, как Старбак уезжает. Обратно, в свою жизнь. В свое время.
Глава тринадцатая
ОТЧАЯННО ПЫТАЯСЬ удержаться от мыслей о том, что происходит в лаборатории, Черити провела все утро, разбираясь в столе.
Раньше ей не хватало духу это сделать. Слишком много вещей, напоминавших ей об отце, о ее горькой потере, были погребены под листочками бумаги и многочисленными сокровищами папы. Он был не в силах с ними расстаться.
Она нашла торопливые бытовые записки, где он сам напоминал себе купить молока или хлеба после работы – потом он все равно забывал об этом. Там же хранилась вырезка из «Касл-Маунтин янки обсервер», рассказывающая о местной девушке Черити Прескотт, ставшей техническим советником в телевизионном сериале Голливуда. Автор Милдред Каммингс, многолетний редактор отдела общественной жизни в «Обсервере», так восторгалась, что Черити почувствовала себя настоящей звездой.
Были там и еще вырезки, относящиеся к ее работе – особенно о ее поимке насильника, – да еще не меньшее количество вырезок об уйме побед и достижений Дилана.
Там же хранились и поздравительные открытки, собственноручно нарисованные ее талантливой мамой. Прочитав надпись на первой открытке – в высшей степени личное послание мамы к отцу, Черити решила больше в них не заглядывать. И хотя ее нисколько не удивило, что ее родители за тридцать пять лет брака не растеряли духовную и физическую близость, все равно Черити ощутила вполне понятную зависть.
Неожиданно она уколола палец об отцовскую блесну. Появилась капелька крови, и она сунула палец в рот.
Вот тогда-то она его и увидела. В сознании возникло видение. Трехмерное изображение – настолько реальное, что она готова была протянуть руку и дотронуться до него.
Старбак был в опасности. Дилан тоже. Оба находились в лаборатории, и кто-то направил на них ружье. Как ни старалась Черити, она не смогла разглядеть, кто держит их на мушке.
Позвонив Энди и договорившись встретиться с ним в лаборатории, Черити опрометью рванулась к джипу и на бешеной скорости помчалась в сторону лесной зоны. Хотя температура снаружи упала до тридцати градусов, руки Черити, стискивающие руль, скоро взмокли от пота.