Сквозь стены
Шрифт:
К облегчению мальчика, профессор не давал ему снотворного или других зелий, чтобы улучшить его состояние. Вместо этого Северус отправил его снова играть в квиддич, который мальчик бросил после рождественских каникул. Сначала Гарри сопротивлялся, но мужчина был строг, и в конце концов, регулярные нагрузки вернули его аппетит и спасли от бессонницы, потому что он ужасно уставал на тренировках.
– Я счастлив, что профессор Снейп помогает тебе, – сказал однажды Рон после тренировки, когда они вышли из раздевалки
Гарри улыбнулся, услышав, как осторожно и вежливо Рон говорит о Северусе. Год назад это был просто «отвратительный мерзавец» или просто «Снейп». Он весело ухмыльнулся:
– «Профессор Снейп», да?
Рон вспыхнул и опустил голову:
– Знаешь, я… я хочу сказать тебе кое-что. Я… я не был с тобой честен.
Они остановились и Рон посмотрел Гарри в глаза.
– Что случилось? – нахмурился Гарри. Он не хотел еще одной размолвки с Роном.
– Я должен признаться тебе кое в чем, Га-Квайетус…
– Ты можешь звать меня Гарри, это все равно мое имя. И ты уже называл меня Гарри раньше.
– Я только хотел показать тебе, что… что я хочу быть твоим другом не только потому, что ты – Гарри…
– Я знаю, – кивнул тот. – Я не дурак.
Рон вспыхнул.
– Конечно, нет, – буркнул он и глубоко вздохнул. – Гарри, когда у тебя было то ужасное видение и твои шрамы… Я имею в виду… когда мы ворвались в твою комнату, я … я заглянул в твой дубльдум, – Рон закрыл глаза. – Я хотел сказать тебе раньше, но не хотел потерять твою дружбу…
Гарри разинул рот:
– Ты – что?
Рон на секунду отвел глаза:
– Я заглянул в твой дубльдум. И я видел, что случилось с тобой и профессором Снейпом, … и мной, – он добавил последнее слово так тихо, что голос был не слышнее шепота. – Я не хотел шпионить за тобой. Я просто… хотел понять тебя. Я испугался, когда профессор Макгонагал и Гермиона унесли тебя, все было в крови и я вспомнил, как я … проклял тебя в Хогсмиде и увидел дубльдум, – Рон весь дрожал. – Пожалуйста, прости меня, я… я… – он не мог продолжать.
Гарри видел, как Рон дрожит все сильнее, и мука его друга тронула юношу так глубоко, что он не мог вымолвить ни слова. Но он хотел успокоить его, утешить, поэтому подошел и крепко обнял рыжеволосого мальчика. У того вырвался странный звук и через несколько минут Гарри понял, что Рон плачет.
– Я не сержусь на тебя, Рон, – пробормотал он. – Я сделал этот дубльдум для тебя. Я хотел, чтобы ты понял…
Голос Рона ужасно дрожал:
– Гарри, то, что я сделал, непростительно. Ты мог умереть. А я не понимал этого так долго… Я был идиотом, чертовым идиотом, я был жесток, хуже чем Ты-Знешь-Кто.
– Теперь все нормально, Рон, – прошептал Гарри. – Это закончилось, все закончилось, я больше не в тюрьме у Волдеморта, я пережил твою глупость, мы снова друзья, правда?
– Правда? – пробормотал Рон.
– Конечно, глупый
– Когда я увидел их, то не мог понять, почему ты простил меня. Ты намного лучше, чем я смогу стать когда-нибудь…
Улыбка Гарри стала печальной:
– Ох, не думай так. Рон. Я вовсе не светлый спаситель, как ты думаешь. Я тоже совершаю непростительные вещи, – его голос ослаб.
Рон покачал головой:
– Я так не думаю. Ты всегда винишь себя за то, чего никогда не делал. Ты должен прекратить это.
– Нет! – раздраженно воскликнул Гарри. – Если ты не знаешь об этих вещах, это не значит, что их не существует!
Рона ошеломил этот взрыв эмоций, но он согласно кивнул:
– Хорошо. Тебе виднее… – сомневающимся тоном произнес он.
Гарри решил оставить эту тему и побрел дальше. Рон последовал за ним.
– Ты выглядел просто ужасно, когда вернулся из Министерства. А после тех трех недель… Это ваш разрыв с Гермионой так измучил тебя?
– Че-чего? – у Гарри упала челюсть. – Я никогда не встречался с Гермионой!
Пораженный Рон остановился:
– Ты – нет? Но… но все думают, что вы встречались! И весь факультет все еще зол на Гермиону, потому что все думали, что она порвала с тобой сразу, как ты вернулся из Министерства!
Гарри побледнел:
– Нет… у нас была … ссора и я… я был очень жесток с ней, и она сказала больше никогда не подходить к ней, – его лицо исказилось от отчаянья. – И она права, Рон. То, что я… что я сказал ей, это нельзя простить, но… мы не встречались. Почему ты так думал?
Рон слегка пожал плечами:
– Вы всегда были так поглощены друг другом… Я думал, ты любишь ее.
– Я… – Гарри открыл рот, но не смог договорить. Он просто не знал, что сказать.
***
К концу марта Гарри усовершенствовал Чары, которые хотел наложить на свою палочку. После десяти успешных попыток с пером, найденным в совятне, он взял свою старую палочку и, указав на отцовскую, палочку, которой он обычно пользовался, пробормотал созданное им заклинание:
– Локодефай «отец»! – и почувствовал, что горло сдавило от напряжения, когда палочка исчезла.
Мальчик горячо надеялся, что не отправил ее вслед за учебником Рона и своими пробными перьями. Он вытянул правую руку и прошептал кодовое слово, «отец», и вдруг палочка оказалась в его руке.
Огромное облегчение охватило Гарри. Он сделал это. ОН СДЕЛАЛ ЭТО!
И теперь, вместе со знанием о магии души (основанном на книгах из Запретной Секции), он был готов.
Он был готов встретиться с Волдемортом и избавиться от него.
И он был готов умереть.
И, может быть, последнее, что он сделает, убив монстра, позволит ему найти прощение за то, что он сделал с Гермионой.