Сквозь тайгу
Шрифт:
Чтобы облегчить лодку, мы оставили в ней двух орочей, а сами полезли на гору. Как только мы поднялись на ее вершину, сразу увидели, что река описывает почти полный круг. Тогда мы пошли к ней по кратчайшему направлению.
Здесь я впервые встретил плосколистную березу. Она росла сплошными насаждениями на местах старых пожарищ. Спустившись в долину Иоли, мы опять попали в пойменный лес, состоящий из ольховника с крупными одноцветными с обеих сторон листьями, и ивняка, растущего то кустарником, то деревцом с ветвистой кроной.
Минут через двадцать мы вышли на большую галечниковую отмель.
Выйдя к реке, мы сели на камни и стали ждать свою лодку.
Вдруг из-за поворота показалась небольшая стайка остроклювых крохалей. По-видимому, это были самцы, потому что, судя по времени, самки должны были находиться около гнезд со своими еще не оперившимися птенцами. Крохали не видели нас и подплыли довольно близко, а когда заметили опасность, все разом нырнули в воду. Течением отнесло их" к другому берегу. Как только они опять появились на поверхности, тотчас поднялись на воздух и полетели вниз по реке.
Утром шел небольшой дождь, а после полудня погода разгулялась. Солнечные лучи прорвали туманную завесу и осветили мокрую землю. Над галечниковой отмелью реял теплый воздух. В это время пролетел какой-то жук. С громким гудением он описал круг над нашими головами и, видимо, хотел сесть. Увидев жука, Мулинка вдруг сорвался с места и принялся ловить его с таким видом, как будто он представлял собой большую ценность. Зная, что туземцы довольно равнодушны к насекомым, я очень удивился, почему Мулинка ловит его так старательно, и стал ему помогать. Общими стараниями мы поймали жука. Это оказалась бронзовка золотисто-зеленого цвета с белесоватыми черточками на задних частях надкрылий.
Получив насекомое, Мулинка тотчас посадил его в коробку из-под спичек и спрятал за пазуху. При этом объяснил, что бронзовка есть душа сохатого, который сейчас где-нибудь спит. Проснувшись, лось отправится искать свою душу и сам придет к нам на бивак. Каждый охотник знает это, старается поймать бронзовку и носит ее с собой до тех пор, пока не встретит лося, что обычно случается на второй или на третий день. Когда прибыла лодка, было уже настолько поздно, что не имело смысла плыть дальше, и потому мы решили встать биваком.
Как всегда, орочи вытащили улимагду на берег и принялись разгружать ее. Намука пошел в лес рубить жерди для палатки, а Мулинка собрал большую охапку дров для костра. Он нарезал стружек и сунул их под хворост, потом достал спички, и едва открыл коробок, как бронзовка вылезла из него и с жужжанием полетела к лесу.
— А-та-тэ! — закричал Мулинка и с досадой посмотрел вслед насекомому. — Теперь сохатого найти не могу, — продолжал он в раздумье.
Минут через десять на бивак вернулся Намука. Он нес
За отрогами Инда-Иласа долина Иоли значительно расширилась: горы отошли в стороны и только по временам подходили к реке то с одной, то с другой стороны. Бег воды тоже стал спокойнее, но зато количество плавника увеличилось, в особенности на протоках.
По рекам, которые обычно посещаются туземцами, в колоднике делаются проходы; но мы нигде не нашли следов порубок, ни одного старого бивака, ни одного костра. Все это подтверждало слова орочей, что сюда никто не ходит ни летом, ни зимой.
Во время полуденного привала я взобрался на одну из прибрежных сопок с голой вершиной. Эта экскурсия дала мне возможность познакомиться с общей топографией окрестностей.
Общее направление долины реки Иоли юго-западное, только последние двенадцать километров она течет в широтном направлении и впадает в Копи под острым углом. Все горы, в том числе в Инда-Иласа, имеют столовый характер и достигают значительной высоты. Ближе к устью, с левой стороны, сопки сильно размыты и выходят в долину Гигантскими утесами, лишенными растительности. Когда наша лодка прошла мимо них, я узнал, что устье реки уже недалеко.
Глава5
Савушка Бизанка
Экспедиция достигла реки Копи 8 июля. Здесь около скал Омоко Мамача мы увидели красный флаг с надписью: «Шлем привет и желаем счастливого пути». Это была питательная база, устроенная лесной стражей — К. И. Надеждиным и К. Г. Осиповым. В старой брошенной юрте мы нашли свои ящики с продовольствием. Вместе с тем тут нас ждала и неприятность: значительная часть сухарей, присланных из Владивостока, оказалась гнилой и червивой. После дневки я послал А. И. Кардакова и троих орочей вниз по реке Копи к устью Чжакумэ, где я рассчитывал найти туземцев, достать у них еще одну лодку и прикупить продовольствие.
Пока лодки ходили на реке Чжакумэ, мы с Н. Е. Кабановым занялись изучением ближайших окрестностей. Он ежедневно экскурсировал в горы, а я ходил к скалам Омоко Мамача.
Если смотреть на них со стороны устья реки Иоли, они представляются руинами древнего замка, заросшими буйной растительностью. Некоторые утесы имеют странные очертания: один из них похож на сидящего человека, который несколько повернул голову и прислушивается к чему-то, другой имеет вид старика, всматривающегося в даль, рядом с ним замер в неподвижной позе уродливый карлик, поднявший кверху руку и как бы указывающий на самую большую скалу. Это и есть Омоко Мамача. Потому ли, что я знал смысл этих двух слов, она показалась мне похожей не то на монаха в длинной одежде, не то на колдунью с гневным лицом, скрестившую на груди руки. Это была странная игра природы. Точно кто-нибудь нарочно гигантским зубилом вытесал из камней разные фигуры. Как в облаках при некоторой фантазии можно видеть очертания людей, птиц, животных, так и в этих камнях было что-то такое, что заставляло отождествлять их с живыми существами.