Сквозь тени прошлого

Лейк Оливия

Оливер, тем временем, не отвлекая дам от разговора, подал чай и большое блюдо с маленькими бутербродами и, дождавшись кивка от хозяйки, удалился.

— Вы давно знакомы? — спросила миссис Крэмвелл, передавая Габриэлле фарфоровую чашечку с дымящимся напитком.

— Нет, мы встретились на похоронах Самюэля Митчелла, — ответила Габриэлла.

— Да, Самюэль… трагическая случайность. — Она о чем-то крепко задумалась, а потом, печально улыбнувшись, произнесла:

— Я знала Самюэля, но давайте не будем о грустном. Лучше расскажите, как добрались? Как вам Корнуолл?

— Дорога оказалась на удивление быстрой и приятной. А Корнуолл прекрасен! — восхищенно заметила Габриэлла. — Я видела пока немного, только

то, что мелькало в окне автомобиля. Но по пути я остановилась в Фоуи, прогулялась и готова признать, что это одно из лучших мест на земле. Красота, спокойствие, умиротворение.

— Здесь много прекрасных мест, и я настоятельно рекомендую, пока вы гостите у нас, осмотреть Корнуолл. Вы, как творческий человек, должны по достоинству оценить эстетическую красоту природы нашего края. Ох, что это я разболталась! Вы же с дороги, а она, как бы ни была легка и приятна, всё равно утомляет. Оливер!

Когда дворецкий, как по волшебству, возник возле Элизабет, она велела проводить гостью в предназначенную для неё комнату.

— Элизабет, спасибо за радушный прием, — поблагодарила её Габриэлла и поднялась с дивана.

— О, не за что! — махнула та рукой. — Я всегда рада новому человеку и его компании. Сейчас отдохните, поспите, мы будем ждать вас к ужину, в семь часов. Оливер зайдет за вами и проводит в столовую.

Поднявшись на второй этаж и поблагодарив Оливера за труд проводить её, Габриэлла закрыла дверь спальни и, бросив сумочку на элегантное низкое кресло, удобно размещавшееся у самого входа, окинула взглядом своё новое пристанище. Комната была светлой и просторной, а тёплые кремовые стены только одним своим видом могли согреть тёмной осенней ночью. В глаза сразу же бросилась массивная кровать с четырьмя резными столбиками и стеклянные двери широкого балкона, манившие распахнуть их и насладиться открывавшимся видом.

Габриэлла скинула уличную обувь и прошла по пушистому бежевому ковру прямо к балкону. Окна спальни выходили на великолепно разбитые цветники и узкие аллеи. А стена высоких кустарников, которую она увидела, подъехав ко входу, оказалась внушительных размеров зелёным лабиринтом. Габриэлла видела огромный лабиринт в замке во Франции, но тогда она была ещё ребёнком и исследовать его ей не разрешили родители. Поэтому она решила непременно исправить это недоразумение и мысленно добавила ещё один пункт к списку дел, обязательных к исполнению. Оторвавшись от созерцания красоты поместья, Габриэлла подняла глаза к горизонту в тщетной попытке увидеть море, но, кроме зажигающихся огоньков вечернего Полперро, ничего рассмотреть не удалось, всё поглощали вездесущие осенние сумерки. В последний раз вдохнув солёный морской воздух, Габриэлла закрыла балкон и принялась разбирать вещи.

***

Ужин в Эйджвотер-Холле начинался ровно в семь и в том, что пунктуальность в этой семье один из главных приоритетов Габриэлла убедилась воочию. Тактичный и сдержанный Оливер постучал в её дверь ровно без шести минут семь. Она улыбнулась своим наручным часам, на которые смотрела последние десять минут и дала вымышленный подзатыльник самой себе за проигрыш в споре: за шесть или пять минут до обозначенного времени прозвучит стук в дверь?

Столовая в поместье была выдержана в классическом английском стиле. Казалась, всё здесь пропитано историей, традициями и элегантной консервативностью. Стены тёплого шоколадного цвета, на которых висели картины в тяжёлых рамах с витиеватой резьбой, а также разных размеров семейные фотографии. Тёмная, но изящная мебель, массивные двери, высокие окна — всё выполнено из благородных пород дерева. На полу в центре комнаты лежал светлый ковёр с толстым ворсом, а на нём красовался огромный овальный стол и деревянные стулья с текстильной обивкой. Сияющий хрусталь, мягкий фарфор, отполированные до блеска столовые приборы — всё подчеркивало

респектабельность и сдержанную роскошь обстановки. А свечи в серебристых подсвечниках, отбрасывающие косые тени, и плотные шторы с геометрическим рисунком разбавляли атмосферу некоторой чопорности, наполняя комнату домашним уютом и располагая к приятным беседам.

— Габриэлла, познакомьтесь, это моя дочь, Эмма Аддингтон. — Элизабет указала на темноволосую молодую женщину примерно одного с Габриэллой возраста. — А это мой Сэнди. Вообще его зовут Алекс, но мы его так не называем.

— И очень зря! — с шутливой обидой заявил Сэнди. Элизабет тепло посмотрела на сына и дала Оливеру знак подавать горячее.

Габриэлла взяла в руки хрустальный бокал и сделала глоток легкого розового вина, поданного на аперитив. Пока один из слуг под чутким руководством Оливера наполнял тарелки ароматным супом из бобов и копчёностей, она рассматривала детей миссис Крэмвелл. Сэнди оказался общительным юношей с очаровательными ямочками на щеках и озорными карими глазами. Он сыпал остротами, подтрунивал над сестрой и каждую фразу матери дополнял своей репликой. Уже не подросток, но и до мужчины ему ещё далеко. А вот Эмма была его полной противоположностью. Она преимущественно молчала, смотрела на все вокруг равнодушно, манеры её были идеальны, но ни теплоты, ни радушия при знакомстве с Габриэллой она не проявила. Казалось, что ей попросту всё равно.

Элизабет же была прекрасной хозяйкой, истинная леди Эйджвотер-Холла. Она вела непринуждённую светскую беседу и одновременно зорко следила за всем происходящим в столовой. И если ей казалось, что столовый прибор недостаточно отполирован или на изломе хрустального бокала тускло играет отблеск свечей, она многозначительно поднимала тонкую светлую бровь, и Оливер тут же заменял весь набор на персону, вплоть до белоснежной накрахмаленной салфетки.

— Габриэлла, я надеюсь вам понравилась наша кухня?! Я не знаю, что вы любите, но мне захотелось угостить вас традиционными английскими блюдами.

— Мне очень понравилось, Элизабет. У вас прекрасный повар.

Действительно, нежнейший ростбиф с ярко-розовой сердцевиной просто таял во рту, а запеченный картофель с разнообразными овощами прекрасно дополнял его. Мясной пирог с пряной начинкой из птицы и перца, сыры и ветчина, домашнее сливочное масло и ароматный свежий хлеб, и, конечно же, знаменитый йоркширский пудинг с подливкой. Сначала такое обилие блюд показалось Габриэлле чрезмерным и достаточно тяжёлым для ужина, но вскоре она изменила мнение. Блюда дополняли друг друга, были достаточно сбалансированы и вкусны, хотя пудинг она не оценила и осторожно отодвинула его на край тарелки.

<— И мне понравилось! — вставил Сэнди. — А то в последнее время за этим столом можно съесть только макароны и пиццу.

— Не выдумывай, Сэнди, — засмеялась миссис Крэмвелл. — Просто Закари очень любит итальянскую кухню, — пояснила она Габриэлле.

— Хорошо, что не французскую! — Элизабет вопросительно посмотрела на неё. — Терпеть не могу луковый суп! — ответила Габриэлла. И если Элизабет на это только заулыбалась, то Сэнди откровенно расхохотался, и только Эмма сухо скользнула по ней взглядом и продолжила думать о чём-то своем.

— Элизабет, вы все называете мистера Денвера английской производной от его имени — Закари. Но в официальных источниках и документах значится имя — Захария. Оно весьма необычно и мне любопытно узнать, как оно появилось в вашей семье? — спросила Габриэлла.

— О, это все Эдвард! Он был страстно увлечён книгами, литературой, в то числе и религиозной. Захария — один из двенадцати малых пророков. Одно время мой покойный брат очень плотно занимался изучением ветхозаветных книг и, как видите, это не прошло даром. Оливер, пусть чай и яблочный пирог подадут в гостиную, — сдерживая улыбку, велела Элизабет.