Сквозь тернии
Шрифт:
Как не увидит любимую маму, оставшуюся далеко-далеко, за горизонтами незримых миров, в прошлом, которого, такое ощущение, и не было.
Женя вздрогнула. Искренне посмотрела на склонившегося над приборами Александра Сергеевич.
– Простите... А что случится, если мы вдруг разгонимся до трёхсот тысяч километров в секунду? В этом случае, мы сможем изменить ход времени?
– Это невозможно, – заученно ответил Александр Сергеевич. – Теория Относительности не позволяет подстроить под себя пространство-время.
– Но ведь до недавнего времени и наш с вами полёт казался выходящим за рамки дозволенного. А возможность существования подобного корабля и вовсе – иррациональной.
В динамике под потолком хрипнуло.
– Специальная Теория Относительности имеет много экспериментально
Женя невольно вздрогнула.
– Ты давно с нами, Малыш?
– Я постоянно с вами. Но в душу не лезу. Мой нейтринный сканер не «прослушивает» членов экипажа. Только с их согласия. Так что, это не должно вас беспокоить. Приложение запаролено, а доступ к нему имеет только командир экспедиции.
– Вот это-то и напрягает, – подал голос Александр Сергеевич.
– Вы не доверяете Титову? – спросила Женя.
– Нет, отчего же. Просто в замкнутой системе, при определённых тревожных факторах, с человеком может случиться всё что угодно. Я был бы за то, чтобы Малыш «читал» всех нас постоянно. Так было бы правильнее.
– Я не уверен в этом.
– Так что же с этой «другой» теорией? Что за последствия она предусматривает? – спросила Женя.
– Такие последствия включают: эквивалентность массы и энергии – постулаты Теории Относительности, – сокращение длины (сокращение объектов во время движения) и замедление времени (движущиеся часы идут медленнее). Коэффициент «игрек», на которое сокращается длина и замедляется время, известен, как «фактор Лоренца». Согласно ему, для скоростей, с которыми мы имеем дело каждый день, разница между «игрек» и единицей настолько мала, что ею можно пренебречь.
– Что за «единица»? – спросил Александр Сергеевич.
– Это и есть «фактор Лоренца». Простите. Он растёт от единицы (для нулевой скорости) до бесконечности (с приближением реальной скорости к скорости света).
– Из этих доводов получается, что скорость света недостижима, – грустно заключила Женя.
– Скорость света – достижима. Просто для объединения результатов Специальной Теории Относительности, требуется выполнение двух условий. Первое. Пространство и время являются единой структурой, известной, как «пространство-время» (где скорость света связывает единицы измерения пространства и времени). Второе. Физические законы удовлетворяют требованиям особой симметрии, называемой «Инвартностью Лоренца», формула которой содержит параметр скорости света. «Инвартность Лоренца» встречается повсеместно в современных физических теориях, таких как квантовая электродинамика, квантовая хромодинамика, стандартная модель физики элементарных частиц и Общая Теория Относительности. Таким образом, параметр скорости света, встречающийся повсюду в современной физике, и появляется во многих смыслах, которые не имеют отношения, собственно, к свету. Например, Общая Теория Относительности предполагает, что гравитация и гравитационные волны распространяются со скоростью света. В неинерциальных системах отсчёта (в гравитационном искривленном пространстве, или в системах отсчёта, движущихся с ускорением), локальная скорость света так же является постоянной и равна скорости света. Однако скорость света вдоль траектории конечной длины может отличаться от той же скорости света, в зависимости от того, как определено пространство и время.
Александр Сергеевич улыбнулся.
– Тут, как и с гравитационным скачком, нужно многое подогнать под себя... если не всё.
– Возможно, вы в чём-то правы, – Малыш остался лаконичен, словно не пытался ничего доказать своему оппоненту. – Считается, что фундаментальные константы – такие, как «скорость света», – имеют одинаковое значение во всём пространстве-времени, то есть, они не зависят от места и не меняются со временем. Однако некоторые теории предполагают, что скорость света может изменяться со временем. Пока нет убедительных доказательств таких изменений, но они остаются предметом исследований.
– По крайней мере, – осторожно предположила Женя, – достижение скорости света не так опасно, как гравитационный скачёк. Ведь в первом случае, мы, как и прежде, движемся по прямой, а в последнем – прыгаем в бездну!
–
– То есть, двигаясь по этой прямой, мы бы попали в прошлое? – Женя с трудом усидела на месте.
– В один из вариантов прошлого, – уточнил Александр Сергеевич, размышляя о чём-то своём. – В такой системе отсчёта «следствие» можно было бы наблюдать раньше его «первопричины». Это своего рода, петля. Хотя движение и остаётся прямолинейным.
– Такое нарушение причинности никогда не наблюдалось, а значит, оно так же может привести к парадоксам. А в этом случае, логика утратит свою сущность. Или случится множественность миров. Возможно, перефразируется Второй закон термодинамики. Везде.
– Бог ты мой!.. – выдохнул Александр Сергеевич. – Это пострашнее чёрной дыры.
– В обоих случаях, наблюдается интенсивное нарастание энтропии в замкнутой системе.
Повисла гнетущая тишина.
– Это плохо, да? – шёпотом спросила Женя.
– Вопрос в том, к чему стремишься ты сам.
– Как это? – не поняла Женя.
– Если твоя цель – хаос, тогда ты выбрал нужный путь. Если же нет, в этом случае, ты просто очередной глупец.
Александр Сергеевич откашлялся.
– Так или иначе, но раз до сих пор мы не встретили пришельцев из будущего или прошлого, значит, перемещения во времени – невозможны. Как недостижима и скорость света.
– Если только история не оказалась изменена в самом начале сотворения мира, когда было мало данных. Тогда смысла в последующих корректировках попросту бы не было. Это как расчетная траектория движения перед началом полёта.
– Что? – Женя уставилась на Александра Сергеевича, словно фраза принадлежала именно ему.
Александр Сергеевич пожал плечами.
– Вообще-то я тоже думал, что мы дошли до предела.
– Вряд ли этот предел ограничивается рамками земной науки. Невозможно найти чёрную кошку в тёмной комнате, особенно когда кошки нет вообще. «Вначале было Слово, и Слово это было – Бог...» И произнести это Слово мог, кто угодно, как и перефразировать потом, когда мир замкнулся на себе самом, а реальность дала трещину.
– Так как же просчитать историю развития целого мира?! – воскликнула Женя.
– Очень просто: опираясь на ошибки, совершённые в предшествующих опытах. Исходя из непрерывного наблюдения за подопытным объектом. Методом проб и ошибок, исключая всяческое вмешательство извне.
Александр Сергеевич потёр подбородок.
– Так ты хочешь сказать, что мы никто иные, как подопытные крысы в чьей-то лаборатории? Как эта гадкая Харизма, с которой вечно носится Рыжов?!
– Я не беру в пример кого-то конкретного. Я просто рассуждаю на счёт возможности перемещения в пространстве-времени так, чтобы это никоим образом не влияло на существующую реальность. Так, чтобы это не касалось отдельных индивидов и их судеб. Так, чтобы сохранялась нетронутой история очередных поколений.