Сквозь волшебную дверь. Мистические рассказы (сборник)
Шрифт:
– Никуда вы не пойдете! – Я усадил его обратно в кресло. – Это уже не шутки. Останетесь здесь, пока вас не осмотрит доктор. Никуда не уходите.
Схватив шляпу, я бросился к знакомому врачу, который жил по соседству, и скоро вернулся вместе с ним, но комната моя была пуста. Ванситтарт ушел. Я вызвал слугу, и тот рассказал, что мой гость сразу после моего ухода попросил вызвать кеб и уехал. Кебмену он велел ехать к докам.
– Джентльмен не казался больным?
– Больным? – слуга улыбнулся. – Нет, сэр, он распевал песни.
Однако все это было совсем не так весело, как казалось моему слуге. Но я решил, что раз Ванситтарт отправился прямо на «Восточную звезду», и коль там имеется свой врач, особого повода для беспокойства нет. И все же, вспоминая его жажду, горящие ладони, замутненные
На следующий день в одиннадцать часов я был в доках, но «Восточная звезда» уже ушла вниз по реке и была рядом с Грейвсендом {502} . Я сел на поезд и отправился в Грейвсенд, но успел увидеть лишь верхушки мачт да дымок, поднимающийся из трубы буксира. Теперь узнать, как дела у моего друга, я мог только при встрече в Фалмуте. Когда я вернулся в свой кабинет, меня ждала телеграмма от миссис Ванситтарт с просьбой встретить ее, и на следующий день вечером мы с ней уже были в фалмутской гостинице «Ройял», где нам предстояло дожидаться прибытия «Восточной звезды». А следующие десять дней о ней не было никаких известий.
502
…с Грейвсендом. – См. т. 5 наст. изд., примечание на с. 370.
Те десять дней я вряд ли когда-нибудь забуду. В тот самый день, когда «Восточная звезда» вышла из устья Темзы, с востока налетел страшный штормовой ветер, который не стихал целую неделю. Бури такой силы с сумасшедшим, воющим и непрекращающимся ветром еще не бывало на южном побережье. Из окон нашей гостиницы моря было почти не видно. Из-за густого тумана, который навис над ним, мы могли различить лишь небольшой исхлестанный дождем полукруг берега, на который накатывала пена. Ветер был такой сильный, что вода в море даже не могла подниматься волнами, ураган с ревом и свистом срывал верхушки с бурунов и разносил их по всему заливу. Тучи, ветер, море, все неслось на запад, и я, глядя на это безумное смешение стихий, ждал, ждал изо дня в день, и всегда со мной рядом находилась молчаливая бледная женщина, в глазах которой затаился страх. Она почти не отходила от окна, с раннего утра до самого позднего вечера, ее взгляд был устремлен в стену серого тумана, где она надеялась различить неясные очертания приближающегося судна. Она ничего не говорила, но лишь одно чувство было написано на ее лице: безумный всепоглощающий страх.
На пятый день я решил посоветоваться с опытным старым моряком. Я бы предпочел сделать это с глазу на глаз, но миссис Ванситтарт, заметив, с кем я разговариваю, тут же бросилась к нам. Губы ее были приоткрыты, в глазах застыла мольба.
– В море они вышли семь дней назад, – сказал старый морской волк, – а шторм не стихает уже пятый день. Думаю, при таком-то ветре из Английского канала унесло уже все, что может держаться на воде. Три вещи могло случиться с ними. Их могло прибить к какому-нибудь порту с французской стороны, и это сдается мне самым вероятным.
– Нет-нет, он же знает, что мы его ждем здесь. Он бы телеграфировал.
– Да, в самом деле… Значит, им пришлось идти по ветру и сейчас они уже, наверное, где-то недалеко от Мадейры {503} , это точно, можете мне поверить, мадам.
– А какой третий вариант? Вы сказали, что с ними могло случиться три вещи.
– Правда? Нет, мадам, я сказал «две вещи». С чего бы это вдруг мне говорить о трех? В море ваше судно, можете не сомневаться. Где-то в Атлантике, и скоро ждите от него весточки, потому как погода меняется. Так что вы не бойтесь, мадам, продолжайте спокойно ждать, завтра над вами будет чистое корнуоллское небо.
503
…от Мадейры… – См. т. 11 наст. изд., комментарий на с. 405.
Предположение старого моряка оказалось верным, потому что следующее утро было спокойным и светлым, лишь обрывок темного облака, висящий
– Я увидела начало, – произнесла она спокойным ровным голосом, – и хочу дочитать до конца.
«Дорогой сэр, – говорилось в письме. – Мистер Ванситтарт заболел оспой, нас уже унесло так далеко по курсу, что мы не знаем, как поступить. Ему настолько плохо, что он не может дать распоряжения. Согласно навигационным приборам, мы находимся в трехстах милях от Фуншала, поэтому я решил, что нам лучше будет зайти туда, отправить мистера В. в больницу и дожидаться вас в бухте. Насколько я знаю, через несколько дней из Фалмута на Фуншал идет судно. Это письмо я отправляю фалмутским бригом «Мариан», заплатив пять фунтов за услугу.
С уважением,
Капитан Хайнс».
Она была удивительной женщиной, по-мужски выдержанной и сильной, хотя совсем еще молодой, лишь недавно из школы. Не сказав ни слова, она надела шляпку.
– Вы уходите? – спросил я.
– Да.
– Я могу вам чем-то помочь?
– Нет, я иду к врачу.
– К врачу?
– Да. Хочу узнать, как ухаживать за больным оспой.
Весь вечер она провела у врача, а на следующее утро мы отплыли на Мадейру на борту барка «Роза Шарона», который шел на десяти узлах {504} , подгоняемый легким попутным ветром. Пять дней мы резво шли вперед и уже почти достигли острова, когда на шестой день наступил полный штиль. Мы остановились посреди спокойного, словно разлитое масло, моря. Судно лишь медленно покачивалось, но за весь день не прошло вперед ни на фут.
504
…шел на десяти узлах… – 1 узел – 1 миля в час.
В десять часов вечера мы с Эмили Ванситтарт стояли у ограждения кормы на правом борту. Полная луна светила нам в спины и отбрасывала тень барка и наших двух голов на мерцающую воду. Из этой тени к пустому горизонту уходила лунная дорожка, которая поблескивала и подрагивала на вялой водной ряби. Беседовали мы, облокотившись на поручень и склонив головы. Разговор шел о штиле, о том, когда ожидать ветра, о том, что предвещает вид неба, но вдруг раздался всплеск, и прямо перед нами на лунной дорожке из воды восстал и обратил на нас взор Джон Ванситтарт.
Это было похоже на то, как выпрыгивает из воды лосось. В свете луны видно его было прекрасно, поскольку от нас он находился на расстоянии не больше трех весел. Шишки на его лице выделялись сильнее, чем когда я видел его в прошлый раз, к тому же его покрывали темные струпья. Глаза и рот его были широко раскрыты, словно в величайшем изумлении. С плеч стекало что-то белое, одну руку он поднял к уху, вторую прижимал к груди. Я совершенно ясно видел, как он стремительно поднялся из воды, легкая волна, которую вызвало его появление, набежала на борт судна. Потом эта фигура снова погрузилась в воду, и я услышал резкий потрескивающий звук, какой издает хворост, горящий на костре в морозную ночь. В следующую секунду он исчез, и лишь легкое волнение и небольшой водоворот указывали на то место, где он находился. Как долго простоял я там, дрожа всем телом, одной рукой удерживая бесчувственную женщину, а второй вцепившись в ограждение палубы, позже я не мог вспомнить. Меня всегда считали человеком сдержанным, не подверженным сильным чувствам, но в тот раз я был на самом деле потрясен. Пару раз я даже топнул ногой по палубе, чтобы убедиться, что не брежу и что все это не какая-то безумная выходка воспалившегося мозга. Я все еще стоял, пытаясь успокоить нервы, когда женщина вздрогнула, открыла глаза, глубоко вздохнула, выпрямилась, взялась обеими руками за поручень и посмотрела на залитое луной море. В эту летнюю ночь лицо ее состарилось на десять лет.