Сквозняки закулисья
Шрифт:
Этот день должен был закончиться чем-то подобным. Еще утром на репетиции у нее ничего не получалось, и режиссер прочитал ей обидную лекцию на тему «отпуск закончился – пора поработать на общество». С себя бы лучше начал, а то: «Пойди туда, пойди сюда, нет, лучше вернись и снова пойди туда». А сам знает только одно место, и то такое, куда царь пешком ходит. Творец тупых овец! Как же надоело ей зависеть от самодовольных людей, которые знают про сомнения и муки творчества из популярных лекций. От едкого дыма неприятно запершило в горле, и она раздраженно подвинула пепельницу. Спать решительно расхотелось. Не найдя левого тапочка, босая на одну
Из зеркала на нее смотрела испуганная и растрепанная Даша. И обе держали по стакану. Приступ смеха заставил поставить стакан на раковину, пьяницей Даша не была, но первач уважала, и в минуты трудные принимала его, а не валерьянку. Глядя на свое отражение, она никак не могла понять, что же ее так напугало – реальность сна или нереальность происходящего?
В конце концов, что она теряет? Вот в этом и была загвоздка. Она теряла или сон, или мужчину. Даша осознавала, что для любого нормального человека она… то есть, в ее поведении вполне можно было усмотреть, как бы помягче выразиться – отступление от нормы. Но велика ли важность этой нормы в третьем часу ночи в квартире матери-одиночки? Она хрипло рассмеялась и, подняв стакан, решительно направилась в спальню. Ей потребовалось некоторое время, чтобы расслабиться. Легкое невесомое выражение ожидания остановилось на лице, когда закрылись глаза.
Мужчина тотчас бросил рубашку на пол. В напряженной тишине было слышно его сдерживаемое дыхание и звук покатившейся оторванной пуговицы.
....
Утром Даша ощутила, что по телу разливается приятная истома – давно забытое чувство блаженной телесной усталости. Тут же обнаружилось, что стакан на тумбочке пуст, а чужая пуговица валяется у ножки кровати. Даша вяло терла глаза и пыталась понять, что же произошло ночью, – сон ли это был или…
– Было?! – Даша вскрикнула то ли от восторга, то ли от ужаса. И что теперь? Как проверить все… Еще она с содроганием подумала о последствиях… – А если это дьявол… Господи, спаси! – ее подбросило на кровати, как ошпаренную. – Да где же он! – Руки лихорадочно перебирали ящик тумбочки. – Всегда был здесь, – она громко разрыдалась. – Пожалуйста, найдись, мне страшно! – На пол полетели заколки, бусы, записки от поклонников, коробочка с младенческой прядью волос и пузырек с дочкиным первым выпавшим зубом. – Господи! – Даша прижала к груди пакетик с молитвой и иконкой и, сбиваясь, зашептала «Отче наш».
Целый день она ходила, как чумовая. Сон не шел из головы. Она никак не могла решить – надо ли забыть странное ночное приключение? Конечно, стоило бы поделиться со знающим человеком. Ну, хорошо, и что ему рассказать? Как в спальне побывал незнакомый мужчина, да еще и… Краска мгновенно залила лицо и шею, даже показалось, что и все тело приобрело цвет южного помидора.
– От него должны быть красивые дети, – непроизвольно подумала она, и быстро зажала рот, словно произнесла это вслух. – Нет, такими вещами делиться не стоит.
Даша прислонилась к окну и закрыла глаза. Память услужливо возвратила самые пикантные подробности ночной авантюры, а вместе с ними и ощущение паники. Ведь не случайный же мужик ворвался в ее сон? В случайности она вообще не верила. В такие – тем более. Ясно, что это не болезнь, хотя, кто знает, может, и самая
Надо бы, надо бы, кто же спорит, только сначала она Катьку в поликлинику сводит. В последнее время с ней творится что-то непонятное – то кашель какой-то странный, то одышка. Да и сапоги зимние купить нужно – морозы скоро ударят, а денег… Как же она устала от всех этих «надо». Они возникали на каждом шагу и обязательно требовали открыть кошелек. И его несостоятельность их не волновала. Да и про какую состоятельность можно было говорить актрисе из небольшого провинциального города в начале девяностых? Даша не жаловалась, просто, иногда жить было так трудно, что она боялась сорваться на маленькой дочурке, которая заворожено «стреляла» глазками по витринам с зазывными фантиками шоколадок и анилиновыми нарядами кукол.
– Мам, купи? – Оказывается, Катька давно уже теребила ее руку, а она, погруженная в свои невеселые мысли, этого не заметила.
– Солнышко, мы же с тобой договаривались? – Даша с ненавистью посмотрела на белокурого заморского пупса за стеклом.
– Я считала, уже пять дней прошло. – Катька заискивающе заглядывала в глаза.
– Катенька, дружочек, ну, посмотри сама. – Даша достала кошелек и показала дочке его небогатое нутро. – Это нам с тобой на продукты, еще я должна заплатить за свет и купить тебе зимние сапоги.
– И санки! Ты обещала новые санки, – воодушевилась Катька. Разговоры о необходимых покупках, были своеобразной палочкой-выручалочкой. Какое счастье, что они еще могли обмануть простодушное детство и временно снять напряжение. Однако, Даша понимала, что долго так продолжаться не может. Катька растет, и ее все труднее и труднее обманывать. Скоро она начнет присматриваться к подружкам, перестанет задавать риторические вопросы, а начнет делать выводы. Нехорошие выводы.
– Ну вот, сама видишь…
– Ты же обещала! – Слезы обильно покатились по пухлым щечкам.
– Я помню, я все помню. – Чтобы не привлекать внимания прохожих, Даша завела дочку за киоск и, вытирая платком мокрое несчастное личико, зашептала. – Мы с тобой как договаривались? В начале месяца будет премия, маме дадут много денежек, и тогда мы и шоколадки купим, и куклу эту…
– А ее могут продать.
– Конечно, могут, но если она тебе нужна, она никогда не продастся.
– Очень-очень, а если…
– Тогда мы купим другую. Посмотри, как ты вспотела. Из-за какой-то куклы моя умная замечательная дочка может заболеть?
– Не может! – Слезы мгновенно высохли. – А тебе, правда, дадут много денежек?
– Я тебе когда-нибудь лгала?
– Ладно, – согласилась Катька и вздохнула со всхлипом.
Вечером она долго не могла утихомириться, и Даше пришлось насильно отправить ее спать. Но и в кровати дочка ворочалась и звала ее то сказку рассказать, то воды принести, то еще раз «точно-точно пообещать обязательно не забыть, что ей очень нужна новая кукла». Когда она, наконец, угомонилась, Даша принялась учить текст роли. Его было немного, но автор оказался настоящим негодяем, – ее героиня начинала спектакль, потом появлялась на минутку в середине и затем дожидалась конца, чтобы под занавес поздравить молодоженов. Вот такая, с позволения сказать, новая роль! Будь она неладна. Придется таскаться за час до начала и вязать свитер на протяжении всего спектакля в гримерке до финальной реплики. И отказаться нельзя – и так норма по выходу на сцену не набирается.