Слабак, или Месяц после смерти
Шрифт:
– Знаю, но где-то внутри ещё не всё успокоилось - ворочается… так что принеси портрет, ладно?
– Хорошо, я поищу.
– Да и Сириусу не повредит наладить отношения с семьёй.
– Зачем, Гарри? Никого из Блэков уже нет на свете. Они не семья. Они даже не призраки, которые «отпечатки души». Они - фантом. Мираж. Воспоминание. Не до конца занесённые песком реликвии, которые потомки держат «на память», время от времени стирая с них накопившуюся пыль.
– Я не могу относиться к ним так, как будто они вещи или как будто их нет, когда
– …Ты совершеннейший маггл, Гарри. Тем тоже покажи разговаривающие картинки - и они будут верить, словно там всё по правде, а люди - живые.
– Есть уже такие картинки. «Кино» называются… Может, кстати, сходим как-нибудь?
– Не знаю. Если ты хочешь.
– С тобой - с удовольствием. На последние места.
– Те, которые, как ты говорил, для поцелуев?
– Ага… Только зачем ждать так долго? Целоваться мы можем и сейчас… и не только целоваться… Главное - наложить Заглушающие чары от не в меру любопытных портретов. Тем более, там теперь есть дети…
* * *
– Хлоп!
– Хлоп!
– Вж-жик! Опять! Опять! Началось проникновение отбросов в мой дом!.. Пардон, вырвалось.
– Что я слышу? Миссис Блэк, вы извиняетесь?
– Мама, кто это?
– Друзья нынешнего хозяина дома, Регулус. Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли, если не ошибаюсь.
– Регулус? Это его портрет? Симпатичный мальчик… Откуда Гарри его только откопал? Здравствуй, Регулус.
– Здравствуйте, мисс Грейнджер. Меня откопал вовсе не Гарри.
– Рег, гязно.. мисс Грейнджер задала риторический вопрос самой себе - то есть такой, который не требует ответа.
– Кстати, Гарри дома, миссис Блэк?
– Дома, но не думаю, что он принимает.
– Что?!
– Когда у вас так отвисает челюсть, мистер Уизли, вы становитесь похожи на умственно неполноценного. Поэтому советую больше так не делать, если не хотите каждому встречному сразу явить свой истинный облик.
– Это что ещё за новости? Как такое вообще может быть: Гарри принимает или не принимает?
– Ну, судя по тому, что наверх он поднялся не один, а затем на комнату наложили Заглушающие чары - подозреваю, ваш друг не сильно обрадуется любому визиту.
– Не один? Заглушающие?!
– Всё верно. Вам кажется, повторением фраз можно изменить суть сказанного, мистер Уизли?
– Гермиона, мы должны сейчас же пойти туда! И всё выяснить!
– Э-э… не думаю, что это хорошая идея, Рон.
– Почему?! Он сам прислал нам письмо.
– Разве он тут же пригласил нас к себе? Он написал, что ждёт нас завтра к обеду, правда?
– Да какая разница, когда именно он ждёт? Мы пришли. И я обязан выяснить, с кем он там… заглушился.
– Рональд Билиус Уизли! Остановись сейчас же!
– Чтоб меня докси покусали! Гермиона, иногда ты мне так напоминаешь мою маму, что я пугаюсь. Особенно когда вот так вот смотришь, уперев руки в бока.
– Ты мне тоже иногда напоминаешь свою маму, Рон. Нельзя же быть
– Я бесцеремонный?! А то, что Гарри там с кем-то обманывает мою сестру - это как назвать?!
– Стоп! А теперь давай ещё раз и медленно. Для начала - я никогда не слышала, чтобы Гарри кому-нибудь давал обет вечной верности. Сомневаюсь, что он успел жениться, да ещё и скрыл от меня… А потому ответь, пожалуйста, Рон: разве мы уже не проясняли с Гарри вопрос о его праве на личную жизнь?
– Проясняли. Но разве право не закончилось со смертью Того-Кого-Нельзя-Называть?
– К твоему сведению, Рон, право Гарри на личную жизнь может закончиться, да и то сомнительно, с его собственной смертью, а Волдеморт не имеет к данному праву никакого отношения.
– Но я… да мы все рассчитывали, что Гарри вернётся к Джинни!
– Ничего подобного он никогда не говорил - раз. Два - обратного он не говорил тоже. Три - почему ты теперь считаешь такой вариант невозможным?
– Ведь он же там! С кем-то! За Заглушающим заклятьем!
– И? Вы с Лавандой не стеснялись целоваться при всех, но теперь ты, вроде бы, встречаешься со мной, а не с ней, не так ли?
– Да, но…
– Или как обычно: то, что можно тебе, категорически запрещается остальным?
– …Гермиона, я как-то не думал над вопросом вот так…
– Так подумай. И подумай ещё: Гарри почти восемнадцать, а много ли радости он видел в жизни? Если сейчас там, за этими дверями, он счастлив, то не нам врываться туда и всё рушить! То, чему суждено случиться между Гарри и Джинни, обязательно случится, и тут мы с тобой не можем ни помешать, ни помочь, пока нас об этом не попросят. И ради спокойствия твоей сестры и твоей матери, я бы вообще молчала. Гарри сам всё решит, когда найдёт нужным.
– То есть, по-твоему, сейчас я должен засунуть своё мнение в задни… э-э… куда подальше, а завтра спокойно смотреть, как Гарри охмуряет мою сестру?
– Рон, ты ведь неглупый человек, но иногда твоя твердолобость меня просто убивает… Ну вот смотри: если бы завтра наш Гарри отправился, как ты выразился, охмурять… скажем, Парвати - что бы ты сказал?
– Ну… девчонке крупно повезло, что такой парень, как Гарри, ей заинтересовался.
– Вот видишь! И тебя бы нисколько не смутило знание о сегодняшнем Инциденте с Заглушающим, так?
– Пожалуй, нет. Потому что Гарри - порядочный, и если бы у него ещё какие-нибудь шуры-муры на стороне остались, он бы к новой девчонке не полез… Я понял, что ты хочешь мне сказать. Но Джинни всё-таки моя сестра.
– А Гарри - твой друг. Доверяй ему, да и ей, хоть немного. Прошу заметить: их собственные жизни и отношения.
– Ладно, я погорячился… Но неужели тебе самой ни капельки не любопытно, кто там сейчас с Гарри?
– Не настолько, чтобы врываться к ним тогда, когда они не жаждут нас видеть. Только вообрази свои чувства, если бы однажды в нашу спальню ворвался Гарри как раз в то время, когда мы…