Слабо в меня влюбиться?
Шрифт:
Моментально просыпаюсь, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Ещё с минуту смотрю на Ивановну, неохотно вникая в услышанное.
– Шутка! – хохочет вредная интриганка, гордясь собственным остроумием. – Решила, что у старухи крыша поехала? Не дождётесь! Я до гроба с кукушкой в дружбе останусь, – морщинистый палец застывает в воздухе. – Чего и вам с Павлином желаю. А то взяли моду по пустякам ругаться.
А ей-то откуда знать? Елизара, чтоб её, всевидящая.
Аккуратно снимаю крышку и заглядываю в коробку. Она битком набита
– Угостишь ими Льдова, – пафосно бросает Лидия, – а там, глядишь, растает хлопчик. И пусть только откажется. Я ему сосульку таки вырву.
– Господи! Ба!
– Ну а что? Нехай думает, прежде чем с Бойко ругаться! Текай по добру.
Будучи крайне медлительной, я прихожу на пару одной из последних. Аудитория переполнена студентами из трёх групп, но даже в этой неразберихе мне удаётся отыскать глазами Льдова. Он сидит один, обделённый обществом Агаты, которая променяла своего «идола» на сплетни с подружкой, что в разы облегчает задачу.
Была не была…
– Скучаешь, милый? – интересуюсь с приторной улыбкой, пряча сюрприз за спиной.
Льдов неохотно поднимает глаза, и я замечаю, что парень не в духе.
– С каких пор тебя это заботит? Или ты меня с качком перепутала?
– Как же, – усмехаюсь, закатив глаза, – спутаешь вас, пеликана и ворона. Я, вообще-то, мириться пришла.
Каменное лицо Яна вмиг становится заинтересованным. Он лениво откидывается на стуле и вскидывает подбородком в молчаливом «Валяй!». А когда замечает печенье на парте, то удивляется не меньше, чем я поразилась кошачьему праху.
– То самое? Но как ты вспомнила?
Лёд тронулся, а значит, всё идёт по плану.
Получив зелёный свет, в фривольной манере забрасываю волосы за спину.
– В отличие от тебя, я храню в памяти ценные моменты, а не забиваю голову копеечным хламом, – махнув рукой, открыто намекаю на Куницыну.
Замешательство Льдова сменяется кривой ухмылкой.
– Кстати, о мусоре… Ментовской сынок уже и шагу не даёт тебе ступить.
Не успеваю одуматься, как на плечо опускается тяжёлая ладонь Свята.
Благо, не на талию. Только не сейчас.
Не сказав ни слова, Аристов тянется за печеньем, чем сильно поддевает Яна.
– Руки убери, термит, – напрягшись в плечах, рычит Льдов. – Где тебя манерам только учили? Попроси вежливо, припади на колени… И, быть может, я с тобой поделюсь.
– Так ты ещё и жлоб? – с резкой неприязнью отзывается Свят.
– Моей подружки тебе мало, так ты ещё печеньку захотел? Харя не треснет? Советую тебе укротить аппетиты.
Ну вот, приплыли брёвна к водопаду!
– Угрожаешь мне?
– Минус три за сообразительность, – иронично откусывается Ян. – Не сочти за грубость, бал вполне себе гуманный.
– На что ты намекаешь? По-твоему, я глуп?
– И вот ты вырвался в
Аристов выбрал не самый подходящий момент для соперничества. Устав от бессмысленных пререканий, выступаю в роли белого флага.
– Не дуйся, Свят, – осторожно успокаиваю парня. – Будет тебе печенье, но не это. Помнится, у тебя аллергия на шоколад… Так вот здесь его полно.
Решив, что отстрелялась весомым фактом, я крупно ошиблась.
– Так это ерунда, – с неподдельной радостью отмахивается Аристов. – Тогда я по другой причине чесался.
Сомнительное признание Свят закусывает печеньем, так ловко выхваченным из коробки. Проходит несколько секунд, прежде чем на его лице выступают красные пятна, говорящие отнюдь не о диком восторге.
– Очень остро… – сдавленно шепчет парень, размахивая ладонью у рта.
Оглушённая этой новостью, я замираю на месте и наблюдаю за тем, как корчится Свят. Пантомима выходит весьма выразительной.
– Серьёзно, Бойко? – фыркает Ян. – Очередная подстава с табаско? Одного провала тебе не хватило, так решила отыграться на бис? Что ж, спасибо, подруга.
– Клянусь, это не моих рук дело, – отвечаю потерянно, пребывая в лёгком шоке.
– Ну да, ну да… Охотно верю.
В голове проносится язвительная фраза бабушки, как главная подсказка. Престарелая обманщица и дня не проживёт без пакости.
– Воды… – задыхаясь, молит Аристов.
– Что-что? Не расслышал, – с издёвкой бросает Ян. Достав из сумки бутылку с водой, он делает несколько жадных глотков на глазах у страдающего парня, а после выдыхает с наслаждением: – Так что по поводу коленей? Приклоняться будем?
Без того красные глаза Аристова наполняются кровью.
– Нет? – иронично переспрашивает Льдов. – Проклятая гордость.
Насвистывая задорную мелодию, Ян выходит из аудитории, а на помощь Аристову прибегает Агата. Впервые на безупречном личике вырисовывается беспокойство. Она выводит его из помещения, держа под руку, как и полагается любящей девушке.
Выходит, у нашей Барби не пластмассовое сердце.
Звенит звонок. Лектор просит занять своё место. А я не знаю, куда себя деть.
Вот спасибо тебе, бабушка! Подсобила на славу!
«Не делай этого»
Ян
— Привет, Ян, — мурлычет Агата на следующей перемене, остановившись рядом с моей партой.
— Уже утёрла слёзки своему орлу? — интересуюсь раздражённо, не отрывая взгляда от профиля Леры.
Подруга за всю пару даже ни разу глаз на меня не подняла, зато теперь с Аристовым шепчется без умолку.
— Кто-то должен был ему помочь, — уже более уверенно напирает Агата, вероятно, объяснив мою грубость ревностью, и решает подлить масла в огонь. Вот только костёр во мне трещит не в её честь. — Свят он такой… На него невозможно долго обижаться.